воспоминанием внутри Нади поднималась волна тепла. И тут она вспомнила светлячков посреди заснеженного города и мелодичный звон колокольчиков в волосах Яны в Самую Длинную Ночь. И внутри нее будто лопнул огромный мыльный пузырь. С тихим звоном тысячи золотистых искр рванули в черное небо. Как звездопад, только наоборот. Звон становился все громче, а потом к нему добавилось шипение. Словно раскаленные угли падали в холодную воду. Надя открыла глаза и ахнула от восторга: они стояли посреди потока золотых искр, будто в центре фейерверка. Совсем летний ветер трепал их волосы, шевелил полы одежды и кажется легонько поднимал над землей. Глаза Яны светились теплым зеленым светом, на лице блуждала добрая улыбка. Богиня занималась тем, чем и должна была – она творила. Искры собирались в образы причудливых зверей и птиц, врезались в черное марево кошмаров и те с шипением растворялись, оставляя прорехи в беспросветном мраке. Прорехи становились все больше, небо заволакивало светло-зеленым светом, так похожим на северное сияние. Оно расползалось, заменяя собой пелену черного песка. И вот уже мрачные тени остались только вокруг взбесившегося Оле. Черный кокон, ощетинившийся хищными щупальцами. Они никак не хотели отступать и продолжали защищать своего хозяина. Хотя и поредели. Фигура Оле была уже хорошо различима за полупрозрачной завесой тьмы.
На лице Яны блестели капельки пота. Она закусила нижнюю губу, а руки стали мелко подрагивать. Похоже, и богиня имеет свой предел. Еще бы! Избавить целый Город от кошмаров! Сколько они уже так стоят? Минуту? Десять минут? А может час? Надя совсем потеряла счет времени. Вот только источник проблемы все еще оставался на месте и в любой момент мог перейти в контрнаступление.
– Спасибо за помощь, – прозвучал над ухом тихий низкий голос и на плечо легла тяжелая холодная рука. – Дальше я сам.
Надя повернулась на голос и почувствовала, как дрогнули руки Яны. Рядом с ними стоял Тод, своими ладонями словно прижимая их к земле, чтобы не улетели. Бледный, растрепанный, по левой щеке стекает кровь из рваной раны на скуле. Яна всхлипнула, разжала руки и бросилась ему на шею. Он на секунду замер в нерешительности, поморщился, словно от боли, и крепко сжал ее в объятьях.
– Ты вернулся! – шептала богиня, уткнувшись носом ему в ключицу, – Я так испугалась! Я думала, что потеряла тебя навсегда.
– От меня не так просто избавиться, – криво ухмыльнулся он, ласково гладя ее по волосам.
И внезапно для всех (похоже, в том числе и для самих себя) они стали целоваться. Страстно, жадно, будто после долгой разлуки. Надя поняла, что краснеет и отвернулась. Она никогда еще не видела, чтобы эти двое публично проявляли свои чувства. Они даже за руки почти никогда не держались, а тут такое.
– Кажется, мы здесь лишние, – Ян вынырнул из темноты. Точнее, вошел в поток света, все еще кружащий над ними. – Пойдем, не будем их смущать.
Они отошли на пару шагов и застенчиво уставились в другую сторону. Надя украдкой посмотрела на любимого. Да, она по-прежнему его любила, несмотря на все пережитое. Правую руку Яна покрывали мелкие порезы, будто он разбивал ею стекла. В остальном же он выглядел вполне здоровым. И очень смущенным.
– Прости меня за все, – промямлил он, упорно глядя в пол. – Я вел себя по-свински. Обещаю исправиться.
– Только попробуй не исправиться. – буркнула Надя в ответ. – И я уроню тебе на голову кирпич с ближайшего дома. Теперь я точно знаю, что на это способна. Я ведь Хранитель Города, так что могу не церемониться.
Они смерили друг друга негодующими взглядами и рассмеялись.
– Не хочу прерывать вашу идиллию, – Тод оторвался от Яны и подвел ее к ним. – Но вам пора уходить. Дальше будет нелицеприятная сцена домашнего насилия. Это не для посторонних глаз.
– У тебя кровь идет. – озвучила Надя очевидную вещь. – Ты в порядке?
Тод явно был не в порядке, и дело вовсе не в ране на щеке. Он двигался как-то скованно и время от времени морщился.
– Угу. – ответил он, вытирая щеку рукавом. – Просто кое-кто радикально вернул меня в чувства. И подсказал отличную идею, как призвать к порядку расшалившегося брата. Возвращайтесь в бар, мы скоро придем.
Яна уже открыла дверь своими странными ключами и они с Яном собирались шагнуть в темноту. Надя пошла за ними когда за спиной раздался голос Смерти.
– Младший! – рявкнул он, направляясь к жуткому кокону Оле. – Кончай дурить! Быстро собирай свои игрушки, иначе оставлю без сладкого!
Кто-то дернул Надю за рукав и втащил во тьму прохода.
– Что ты сделал? – спросила Яна, когда они шагнули на знакомый до боли шахматный пол родной кофейни. – Как ты его вернул?
– Это долгая история. – пожал плечами Ян.
– Не то, чтобы мы куда-то торопились. – Яна обессилено уселась на пол. – Так что выкладывай.
Март. Наши дни.
Ян практически на руках втащил обессилевшего юного шамана в темный зал кофейни. Хорошо, что Яна оставила ключ от пути. Иначе пришлось бы вызывать такси и выдумывать что-нибудь про пьяного друга. Благо хоть в логове Шамана нашлось чем оттереть с кожи руны и перевязать все еще кровоточащие глаза. И одежда парня во время ритуала не пострадала. Можно было не думать хотя бы об этом.
– Побудь пока здесь, – Ян осторожно усадил слегка ошалевшего парня в удобное кресло за столиком в углу. – Если честно, я понятия не имею, как ухаживать за ранеными. Тебе бы сейчас поесть чего-нибудь, но тут такой раздрай, что могу предложить разве что сладкий кофе с молоком. Это лучше, чем ничего. Будешь?
Парень кивнул. Он довольно быстро пришел в сознание и не впал в ступор, что Яну однозначно понравилось – не придется приводить в чувства еще и этого и можно спокойно заняться другими делами. Он сделал капучино, бросил в чашку три кубика сахара и направился к своему внезапному подопечному.
– Давай сразу проясним один момент, – Ян сунул чашку парню в руки. – Ты сейчас что-нибудь видишь?
– Тебя, – ответил он, удивленно озираясь по сторонам. Похоже, тот факт, что он может видеть что-то через повязку, его слегка шокировал. – И бутылки на полке.
– Янины творения. В них есть часть нашей духовной силы. Значит ты можешь видеть духовную энергию. Скорее всего, сможешь различать всех живых существ и что-то, в чем есть магия. Это не совсем зрение, но тоже неплохо.
Похоже, рыжий не разделял его оптимизм. Он с каменным лицом пил кофе и молчал. Увы, Яну некогда было его
