— Дэмиэн просто вылитый злодей из какой-нибудь средней лиги. Глаза жуткие! И клыки. Ты видела его клыки? Змея ещё хуже. Бред, конечно, но мне показалось, будто она разумная.
— Не драматизируй. Не такие они страшные, к ним нужно немного привыкнуть, только и всего.
— «Немного привыкнуть» твоя любимая присказка! Лишь за последний год нам разбили четыре камеры, пять раз уродовали фургон, а уж сколько раз мы спасались бегством и не сосчитать! К твоему сведению, я всерьёз задумываюсь о записи к психотерапевту.
— Возможно, тебе не придётся.
— Почему? — Ксэнтус уловил перемену в моём настроении.
— Амандус Сайро предложил мне занять пост редактора и ведущей программы «20 минут с героями и злодеями». В приказном порядке. Контракт с Фероксом почти истёк, времени на раздумья нет. Я могу либо согласиться, либо уйти с телевидения.
— Вот как? — новость застала друга врасплох и заметно расстроила. — А меня куда денут? Припишут к Минерве?
— Понятия не имею... Ты никогда не хотел попробовать себя в студии? Больше свободного времени, меньше стрессов, сэкономишь на валерьяновых пастилках.
— Даже не знаю, — Ксэн в растерянности почесал затылок. Он не большой любитель перемен.
— Подумай над предложением. Я бы очень хотела видеть тебя в своей команде.
— Хорошо, подумаю...
Пробок не было, поэтому уже через полчаса мы въехали в Индустриальный район. За окном проплывали полуразрушенные бетонные коробки домов, маленькие магазинчики и разбитые машины. Место пропащее, но отнюдь не дикое — здесь расположена довольно-таки крупная больница. Бандитские разборки и беспорядки никогда её не касались, ведь даже злодеям нужно прибежище, где им могут вынуть пули и склеить переломы.
Мы остановились в трёхстах метрах от главного входа.
— Ближе не могу, — развёл руками Ксэн. — Там знак парковки только для инвалидов и машин скорой помощи.
— Никому до него нет дела.
— То же ты говорила о «нерабочей» камере у светофора. Между прочим, штраф до сих пор лежит неоплаченный.
Спорить не стала, лучше поберечь силы. Теперь нам придётся обходить не только парковку, но и внутренние дворы с камерой и микрофоном в руках.
***
Бюро судебно-медицинской экспертизы Второй горбольницы когда-то было главным во всей Республике. Здесь вам не типичный патологоанатомический морг, здесь целый комплекс с множеством отделов различной направленности: экспертизы потерпевших и обвиняемых, комиссионных экспертиз, судебно-медицинских исследований тел и вещественных доказательств. Легко растеряться с непривычки. К сожалению, у нас с Ксэном привычка была.
— Без меня точно никак? — наудачу спросил друг. — Девушка в регистратуре больно симпатичная, не хочу падать в обморок при ней.
— Ты справишься.
Со скорбным выражением на лице Ксэн вслед за мной перешагнул через порог регистратуры. Нас встретили интерьеры прошлого десятилетия: старая мебель, выцветшие стены, зашарканный до дыр линолеум и неприятно жужжащие люминесцентные лампы.
Одинокая девушка за стойкой приветливо улыбнулась, но быстро вспомнила, в каком месте работает и что здесь к улыбкам относятся с неодобрением. На бейджике стояло имя Алеста. Помочь нам чем-то особым она не могла, только общей информацией.
Буквально позавчера поздно вечером к ним поступили два тела, подходящие под мои описания: подтянутые женщины, одна из которых с длинными платиновыми волосами, обе найдены в укромных местах с неявными причинами смерти и без каких-либо опознавательных документов или вещей. Но главный ориентир — необъяснимые странности.
Попросив нас подождать в пустом и драматически тихом коридоре, Алеста ушла искать более осведомлённого человека.
— Если эти женщины те самые, что будем делать дальше? — негромко поинтересовался Ксэнтус.
— Дальше? Дальше уже решат в Ассамблее.
Коротко обрисовала ему свою договорённость с Чёрной Птицей. Факт того, что нам не придётся отлавливать главгада в одиночку, заметно поднял ему настроение.
Алеста отсутствовала минут двадцать, зато привела с собой не абы кого, а заведующего отделом дежурных судмедэкспертов господина Мадайро — полного и на удивление жизнерадостного мужчину чуть за пятьдесят в бирюзовом костюме с накинутым поверх белым халатом. Он без лишних дискуссий пошёл мне навстречу — согласился ответить на вопросы и даже дал разрешение на съёмку.
— Вообще-то, эти два тела не первые в списке странных поступлений.
Мадайро провёл нас в одно из помещений морга. Здесь было прохладно и, не смотря на все усилия старенькой вентиляционной системы, сильно воняло формалином. Столы патологоанатомов накрыты простынями, до блеска начищенный инструмент ровными рядками лежит в ожидании работы. Жутковатое место. Краем глаза покосилась на Ксэнтуса — он держался молодцом, камера не подрагивала. Воображение у него развито не в пример лучше моего, а про впечатлительность вообще молчу.
— На прошлой неделе нам привезли двух мужчин. Картина та же — видимых травм нет, изменения во внутренних органах в пределах возраста, но анализы крови просто невероятные! Мы несколько раз перепроверяли результаты, даже грешили на шутников-практикантов из академии и неисправность оборудования.
— Что именно вас так удивило?
— Кровь. Биохимия, антитела, маркеры, результаты генетических анализов и ДНК-тестов. — Господин Мадайро остановился возле рабочего стола и принялся искать нужные бумаги. — Ага! Любуйтесь на здоровье.
Я взяла протянутый лист. Всё там написанное ровным счётом ни о чём не говорило, но непонятные циферки и надписи на латыни производили солидное впечатление. Ксэнтус тут же взял крупный план.
— Полный букет, — кивнул врач, пока я делала умный вид, тупо пялясь в результаты анализов. — В десятки раз повышено буквально всё, и это на фоне отсутствия должных повреждений органов, что просто немыслимо! А с такими генными и хромосомными аномалиями тела вообще должны быть изуродованы с самого рождения. Очень странно! Как будто бы несчастным женщинам разом откачали всю кровь и заменили её на совершенно безумный и нелогичный коктейль. Собственно, он и привёл их к смерти. Организм с такой кровью не может функционировать ни нормально, ни аномально.
Анизин беспощаден. Два дня прекрасной силы гена «супериор» безо всякого негатива, а потом — бац! — родная ДНК разваливается по кусочкам. Гены мутируют, пытаясь выжить, но обратной дороги нет. Смерть наступает быстрее, чем появляются какие-либо изменения в органах.
— У вас есть версия, что могло повлиять на кровь таким образом?
— Ни единой мысли, извините. Мощностей наших лабораторий не хватит, чтобы докопаться до истины. Денег тем более. Вся эта ситуация попахивает розыгрышем, жестоким розыгрышем жестокого злодея. Хотите посмотреть тела?
— Пожалуй, не стоит. Спасибо вам, господин Мадайро, за уделённое время, вы нам очень помогли.
Врач польщено улыбнулся и не преминул
