него писем. Вы тоже это хотите посмотреть?
— Ну, да.
— Поторопите, пожалуйста, своих коллег. Ноутбук нам нужен для работы.
— Вы знаете пароль от электронного ящика отца Себастьяна?
— У нас общий ящик. Пароль я дал вашим коллегам. Вам тоже нужен?
— Запишите на всякий случай.
Я протянул священнику блокнот и ручку. Тот аккуратно вывел почтовый адрес и пароль.
— Пожалуйста.
— Вы уверены, что у отца Себастьяна не было личного ящика?
— Если и был, я об этом не знаю.
— Что ж, спасибо за помощь.
— Всегда пожалуйста.
Попрощавшись со священником, я вышел из церкви и прежде, чем сесть в машину, позвонил Уолтеру. Номер криминалиста дала мне Глория, чтобы я, если возникнут вопросы, не связывался с ним каждый раз через неё.
— Уолтер, привет. Кристофер Блаунт. Твои ребята забрали из церкви ноутбук?
— Да, мои.
— Нашли в нём что-нибудь?
Криминалист замялся.
— Видишь ли, — проговорил он, наконец, — с ноутом вышла заминка.
— Что ещё за заминка?
— Кто-то отправил им на почтовый ящик мощный вирус.
— И что? — спросил я, уже предчувствуя, что услышит в ответ.
— Всё стёрто. Начисто. Невосстановимо.
— Точно?
— Точнее некуда.
Я понимал, что Уолтер имеет в виду. Даже если информацию удаляют, она всё равно остаётся на диске, только пользователю не видна. При помощи специальной программы можно восстановить всё. Но не в этот раз.
— А почтовый ящик вы посмотрели? — спросил я.
— Да, зашли с другого компьютера. Обнаружили то самое письмо, в котором был вирус. Открывать, сам понимаешь, не стали.
— В остальных было что-нибудь полезное?
— Нет.
— Ясно. Верните ноут в церковь, он им нужен.
— Да, вернём. То-то они обрадуются.
— Ну, вы же не виноваты.
— Попробуй объясни. Сто процентов скажут, что мы ноут вирусом заразили.
— Ладно, давай.
— Пока.
Сев в машину, я завёл мотор.
Вирус, конечно, попал в ноутбук не случайно. В такие совпадения я не верю. Но что поделаешь? Информация стёрта, причём надежно. Работал профессионал.
Я вывел машину на дорогу и направился к отделу. Кейси не было, а Глория сидела за столом и жевала пирожок с повидлом.
— Здорово, Крис, — сказала она, когда я вошёл. — Садись. Как успехи? Мне тут опера собрали материал на школу. Вот, изучала.
— Нарыла что-нибудь полезное? — спросил я, усевшись на продавленный диван.
— Как сказать. Вообще, кое-что есть.
— Ну, выкладывай.
— За последние шесть лет в этой школе не поменялся ни один учитель. Никто не увольнялся, и никто не поступал на работу. Нулевая текучка кадров.
Я пожал плечами.
— Ну, это скорее плюс.
— Конечно, кто бы спорил. Но странно. Для сравнения: в соседней школе за два года уволилось четыре учителя, пришли трое новых.
— И что это, по-твоему, значит?
— Понятия не имею, — Глория положила в рот последний кусок пирожка, вытерла пальцы салфеткой и выбросила её в урну под столом. — Школа побеждает во всех спортивных соревнованиях. В районе и в городе. Только первые места. А вот с предметными олимпиадами и конкурсами дела обстоят неважно. Максимум третьи места, да и то редко.
— Что поделаешь, такой уклон.
— Теперь насчёт директрисы. Ты что-нибудь узнавал про неё?
— Нет. Вроде, незачем было.
— Необычная биография. Для сотрудника учебного заведения, я имею в виду. Закончила военную академию, затем три года служила (где — неизвестно). На гражданке работала в администрации больницы в Лидсе, была переведена в Лондон. Что делала здесь — опять же неизвестно. Одиннадцать лет назад стала директором школы, вытащила её практически из руин. На хорошем счету в районе и в городе.
— И что тут необычного?
— А вот эти два пробела?
— Мало ли? Может, твои опера плохо искали?
— Нет, — покачала головой девушка. — Они сделали всё, что могли.
— А у самой директрисы спрашивали?
— Нет, конечно.
— Ну, так пусть спросят. Или сама поинтересуйся.
— Я спрошу. Но где гарантия, что она скажет правду?
— А ты проверь её слова. Если подтвердятся, значит, всё в порядке. По крайней мере, будешь знать, что и где искать.
Глория задумчиво покачала головой.
— Так-то оно так… Но дело не только в директрисе. С учителями тоже проблемы.
— Пробелы в биографиях?
— Ещё какие!
— Серьёзно?! — удивился я.
Похоже, не зря мне эта школа сразу показалась подозрительной.
— Угу. Вот послушай. Возьмём, к примеру, того же трудовика. Служил на флоте, затем — восемь лет пустоты. Появляется в Лондоне, работает на заводе, заканчивает курсы переквалификации и устраивается в школу. Теперь химик. Закончил педагогический университет, работал два года учителем, затем уехал из города. Куда — неизвестно. Вернулся через три года, трудился лаборантом в Британском технологическом институте, потом стал учителем в этой школе. Почему? Кто станет менять работу в престижном научном заведении на должность в школе?
— Ну, а учитель английского? С ним, по-твоему, тоже нечисто?
— Суди сам, — Глория взяла следующий листок. — После института два года о нём ни слуху, ни духу. Родственники уверены, что он был на стажировке в Гегемонии, но нигде об этом нет никаких записей — я проверила. Судя по всему, он даже за границу не выезжал. По крайней мере, официально. Затем он появляется и работает в школе. Причём вначале вёл рукопашный бой и только три года назад стал преподавать английский и литературу.
Девушка отложила листок и накрыла ладонью папку.
— И та же картина со всеми учителями этой школы, Крис! У каждого в биографии есть пробел.
— Прямо у каждого?
— Абсолютно! В том-то и дело. В разное время, но все работники этой школы где-то пропадали. Мне это не нравится. Но ещё больше мне не нравится то, что я это раскопала.
— В смысле? — не понял я.
— Подумай сам. Во что мы можем вляпаться?!
— На что ты намекаешь? Разведка?
— Всё может быть. Эта школа не такая, как другие, согласись.
— Да, людям нравится в ней работать.
— Пять дней назад несколько классов водили на медосмотр в местную поликлинику.
— Ну и что?
— А то, что у детей взяли заодно и кровь на анализ. Вот только теперь результаты не могут
