обманываю, чтобы таким образом избавиться от ответственности за то, что было дальше.
Мы приняли решение стрелять друг в друга почти одновременно, но все же я оказалась чуть-чуть расторопнее.
Я стреляла, так и не вытащив пистолет из кобуры, поэтому не смогла толком прицелиться. Пороховые газы обожгли мне ногу (лайкра все же не является надежной защитой для таких случаев), и Вито, который вообще не ожидал выстрела, чуть дернулся, когда потянул за спусковой крючок.
Это спасло мне жизнь.
Попади он хотя бы на сантиметр правее, я бы тебе эту историю не рассказывала.
* * *
– Оставив за кадром все эти веселые пострелушки в лесу, ты должна уяснить об оружии одну главную вещь, – сказал тогда еще дядя Бэзил, убирая отстрелянный сегодня арсенал в кузов своего пикапа. Я как раз наливала себя горячего какао из термоса и была готова внимать его мудрости. – Если уж ты достаешь пистолет, ты должна быть готова из него стрелять. Не стоит угрожать кому-то оружием, если у тебя не хватит духа пустить его в ход.
Я не была уверена, что эта сентенция может пригодиться в жизни десятилетней девочке, но постаралась ее запомнить. Как и все, что говорил дядя Бэзил.
Жаль, что он приезжал к нам так редко…
– Лучше вообще не доводить до той ситуации, когда тебе приходится хвататься за пистолет, – продолжал он. – Но если схватилась, ты должна идти до конца. И стрелять всегда лучше первой. Даже если ты промахнешься, он начнет нервничать, и у тебя появится дополнительное время, чтобы получше прицелиться.
Какое-то время я даже думала, что в реальной жизни мне его советы не пригодятся.
* * *
Пуля Вито Дженовезе поцарапала мне шею. Ну, как поцарапала… выдрала изрядный кусок кожи, и теплая кровь тут же заструилась из раны, пачкая великолепный жакет и потрясающее платье.
Но я все равно до сих пор считаю, что мне тогда крупно повезло, потому что каким-то чудом ни один из жизненно важных органов не пострадал. А ранения в шею, если что, одни из самых тяжелых в лечении.
Изначально он, видимо, целился в голову.
Моя пуля попала ему в живот, и если учесть, из какой позиции мне пришлось вести огонь, это тоже можно было расценивать, как большую удачу. Вито качнуло, но он устоял на ногах и даже пистолет не выронил.
А кто-то уже визжал, кто-то, опрокидывая стулья, бежал к выходу, кто-то поумнее, напротив, бросался на пол, прикрывая голову руками. Я отчаянно рванула револьвер и наконец-то смогла вытащить его из кобуры, разодрав при этом подол платья.
– Lurida troia! – выдал мне характеристику Вито Дженовезе, стараясь навести на меня пистолет дрожащей рукой.
Похоже, эти отношения были обречены с самого начала.
Он выстрелил, но тут уже без шансов. Его так мотало, что он промахнулся на добрый метр. Я всадила две пули ему в грудь и он упал.
И на самом деле, весь этот бардак, который я описывала, произошел в течение нескольких секунд. Только что это был обычный зал ресторана, в котором люди наслаждались профессионально приготовленными блюдами и развлекали друг друга разговорами о погоде, политике и всем остальном, и вот тут уже бойня, и куча трупов, и стены кровью забрызганы и чьи-то мозги на тарелке.
Я поднялась со стула. Меня слегка качало, но это, скорее всего, от нервов, а не от потери крови, она не должна была так рано сказаться. Я скинула туфли на шпильках, стало получше.
Подошла к валяющемуся на полу Вито. Он был еще жив, кровь пузырилась на его искривленных от боли и ярости губах, указывая на пробитое моей пулей легкое. Он силился что-то сказать, но не мог.
Что ж, если уж достала оружие, то надо идти до конца, следуя заветам предков. Глупо было бы оставлять его в таком состоянии после того, что уже случилось.
К тому же, он застрелил полицейского, а безнаказанно убивать полицейских нельзя. И тут уже факт продажности не имеет особого значения, кто-то знал, что он продажный, кто-то нет, а цвет его мундира виден всем. А парамедики могут оказаться не ко времени расторопны и внезапно удачливы.
Закончив с самооправданиями, я всадила Вито Дженовезе пулю в голову и услышала тихий, доносящийся откуда-то издалека хрустальный звон, причем казалось, что он идет со всех сторон. Возможно, это был звук, с которым разбивалась сюжетная броня большей части гангстеров Города, но, скорее всего, это после перестрелки звенело у меня в ушах.
Зажимая рану на шее рукой – пальцы сразу стали мокрыми и липкими, и было неприятно осознавать, что жидкость, которая течет между ними – это моя кровь, я вернулась к агенту Смиту и проверила его пульс.
Пульс не прощупывался.
Что ж, наше сотрудничество было недолгим. Возможно, следующему представителю ТАКС, который займет место рядом со мной, повезет куда больше.
Я не сомневалась, что даже после сегодняшнего фиаско они все равно с меня не слезут. Но прежде чем мы продолжим, им придется ответить на множество вопросов.
А на улице уже ревели моторы, визжали шины, хлопали двери. Кавалерия наконец-то примчалось, неясно только, под чьими флагами скачет эта кавалерия.
В моем «специальном полицейском» оставалось всего два патрона, так что я сунула его под пиджак агента Смита и подняла с пола его TTI Glock Combat Master Performance G36. Второй оставила лежать на полу, у меня все равно одна рука занята.
Я опасалась, что на этом произведении искусства установлена какая-нибудь новомодная штуковина, типа датчика отпечатка пальца владельца, но нет.
Лег в руку и начал стрелять, как родной.
Потому что кавалерия-таки оказалась не нашей. Двери ресторана распахнулись и в зал ворвалась тройка итальянских парней в безукоризненных костюмах, до блеска начищенных туфлях и в руках у них были не пакеты для оказания первой помощи, а «беретты». Ну и агенты ТАКС не стали бы переругиваться между собой по-итальянски.
Черт знает, какому из семейств они принадлежали, но мне тогда это было и не важно, ибо все они были врагами. И для них вообще не имело значения, кто там начал стрелять первым.
Вот что тебе нужно знать о боевиках мафии: они солдаты только по названию. На самом деле, нормальной стрелковой подготовкой обладает только один из десяти, а остальные только и умеют, что позировать на селфи с пистолетами в руках. И у того одного, по счастью, сегодня был выходной.
Столик, за которым я так ничего и не съела, находился сбоку, и если ты входишь
