уничтожено, если бы не прочная оболочка из Небесной Ауры — а я так и остался бы в камне без сосуда. Вот только камень был со мной — и именно он позволял мне, моему телу и сгустку Ауры не развеяться в пустоте.
…оставалось лишь использовать его для создания взрыва, который в будущем станет восьмым Небом.
Витая в нулевом Небе, я видел буквально все Небеса перед собой. Я был ничем, и в то же время оставался всем. Первое Небо — Преисподняя Аида. Второе — Солнечная Система Рафаила; третье, четвёртое и так далее… каждый из этих миров располагался передо мной маленькими сгустками Небесной Ауры, имеющими своё Время, своё Пространство и свои Системы.
«Итак, прошу любить и жаловать…»
Я оставил осколок — и снова перебросил сознание в практически негодное для жизни тело. Всё моё существование продолжалось исключительно за счёт Небесной Ауры камня, поэтому тело продолжало чернеть и скручиваться. Этого я не видел — зато прекрасно ощущал немоту.
Мой камень вылетел в пустоту и по пути начал распадаться на мелкие осколки — ещё более мелкие, чем атом. Камень распался в энергию, выпуская буквально всё, что в нём было, на создание нового мира.
Взрыв!
Времени изначально не было, но сейчас, когда я наяву стал ощущать, как движение частиц в хаотичном порядке создаёт временные пятна, мир начинал зарождаться. Взрыв во мгновение погас — и части камня, продолжая двигаться во все стороны, стали высвобождать Небесную Ауру до тех пор, пока не достигли предела своих возможностей.
И только после этого в центре бывшего взрыва образовалось ядро — назову его Нейла. Именно это ядро и будет сооружать светом всю мою галактику. Нейла — новый аналог Солнца на восьмом Небе.
И последнее — я уже ощущал, как энергия кончается — главная планета. Концентрируясь на Небесной Ауре, я спроецировал в голове планету. Размером с Юпитер, либо Терра.
Нет, я не столь могуч, чтобы создавать систему Дигмы — систему, в которой находятся Ад, Тхалиссия и Насгард. Там, к слову, нет планет — есть одно большое Небо.
Поэтому создать пришлось что-то вроде Солнечной Системы Рафаила. Это я проецировал в голове — это я и ощущал перед собой.
Ха.
В сравнении с другими Небесами мой мир казался каким-то… карликовым. Впрочем, это лишь его десятая часть.
…когда энергия камня кончилась, я исчез. Точнее — укрепил свою оболочку и уже с помощью Ауры собственного Неба создал печать переноса в сознании.
* * *
Восьмое Небо. Планета Феликс.
…и вновь возник. Только в этот раз безжизненно распластавшись на своей первой планете — планете Феликс. Практически новой, раскалённой, совершенно пустой и… безжизненной.
Повторю, будучи распятым на Седьмом небе, я подробно спроецировал свой мир до мелочей, однако сейчас продолжать его создание для меня было практически невозможно. Во-первых, вновь созданной планете нужно «остыть», а Нейле — окрепнуть. Всё же свет, что она излучала, пока еле-еле касался коры Феликса.
А время здесь… пока слишком сырое.
Слишком сырое в сравнении с другими мирами.
С помощью Небесной Ауры я двинул голову влево, восстанавливая мышцы шеи. Затем бросил немного сил на построение других частей повреждённого тела по старому «проекту». Чернота на теле спала быстро, а энергия…
О, Боги. Она пронзила мои жилы с невероятной скоростью. Только в этот раз мои жилы пронзила именно Небесная Аура, а это значит… я мог считать себя Богом.
Существом, в Ауре которого содержится целый мир. Отдельный от других — совершенно молодой, но… абсолютный.
Гравитация здесь тоже была сырой и работала иначе, дышать приходилось тоже с помощью Ауры Неба. Без сомнений, не до конца созданный мир пока не был приспособлен для жизни. Обычное существо не выжило бы здесь и секунды — разорвалось бы в клочья от одного лишь давления.
Но я ощущал себя хозяином.
Камень…
Недолго мне пришлось подержать его в руках, это так. Но… здесь он был использован на всю сотню процентов. Здесь я очистил своё тело от обычной Ауры и начал с нуля, но с силой Богов.
— Азраиль?
А?
Кто-то… окликнул меня?
Я огляделся, стараясь всмотреться хоть во что-то сквозь кромешную тьму. Нейла горела тухлым светом, освещая пустующие земли и потрескавшуюся почву, на которой не было буквально ничего.
И тут… я увидел.
— Ты?! — сердце ёкнуло. — Почему ты… почему ты здесь?
Родитель всех Богов. Бог Нулевого Неба — Иоан — витал в воздухе, оглядывая местности. Он был полностью нагой, с белой бородой, свисающей до колен и прикрывающей все его достоинства.
Я часто слышал о нём, вот только видеться с ним ещё не приходилось.
— О, Азраиль. О, мой мятежник, — Иоан чуть спустился и поплыл в мою сторону, касаясь ногтями ног раскалённой почвы. Его фигура встала перед глазами. — Тебя не узнать, мятежник… ах, совсем запамятовал. Ты ведь был распят на седьмом Небе. Вот так встреча. Думал, более не увижу тебя — не увижу твоих сражений на Тхалисии.
Я усмехнулся с горечью в голосе. Иоан видит всё — пространство, время, Ауру… ему не составит сложности заключить меня во временную петлю, либо же просто раздавить. Сила этого существа бесконечна.
— Надсмехаешься? — я отвёл взгляд. — Знаешь же, что я выжил.
— Надсмехаюсь ли я? Нет, мятежник, — улыбка спала с губ Иоана. — Как можно надсмехаться над тем, кто способен прикоснуться к нулевому Небу? Мне лишь было любопытно, кто именно стал способным на подобное. И им оказался ты, Азраиль. Вот только… что тебя заставило пойти на такое?
— Мои дети погибли, — мрачно осведомил я, глядя перед собой. — Твои Высшие Боги убили их.
Иоан глубоко вдохнул разряжённый воздух…
…и натянул слабую улыбку.
— Испытания порой бывают слишком сложными на пути тех, кто создаёт миры, — пожал он плечами. — И они необходимы всегда. Поверь, смерть твоих детей — не худшее, что могло с тобой случиться.
Иоан был в точности таким, каким я его себе представлял. Говорит загадками — будто абсолютно точно знает, что я испытал.
— К чему ты клонишь? — я скривил губы.
— Я лишь говорю, что думаю, — хмыкнул он так, будто вообще не слушал меня.
Борода Создателя невольно шелохнулась, открывая взор на голый торс, покрытый множеством сложнейших узоров и печатей. Несмотря на простоту в разговоре, этот тип был поистине всемогущим.
Впрочем, к чему пафос и одежда, когда ты есть сам Иоан?
— Интересно всё же наблюдать за тобой, — по-старчески усмехнулся Создатель, оглядывая раскалённую почву. — Мне и в будущее заглядывать не особо хотелось, если быть честным.
