нас привело возмущение эфира. В его центре стоял огромный, вытянутый то ли сундук, то ли гроб с уже сдвинутой крышкой. Украшенный затейливой золотой резьбой, он смотрелся очень красиво. Надо будет прихватить потом с собой и сделать из него артефакт. Если поставить топырем, получится зачетный холодильник. Правда, перед этим придётся хорошо помыть. А то черт его знает, как у титана дела с желудком, вдруг все испачкал.
— Жалкие смертные, нарушившие мой сон, узрите мою ярость!!! —загремело изнутри.
Так, кто там у нас Кронос? Его папаша — Уран — насколько я помню, сожрал его всех братьев и сестер. Этот как-то выжил, а после грохнул папашу и занялся тем же с собственными детьми. То есть, налицо психологическая травма, идущая из детства.
История повторилась, правда, его сынок Зевс папашу убивать не стал, сделав из него своеобразное пугало. И это сработало — сначала с богами Олимпа, а теперь вот с этими. Правда, не совсем понятно, чего они так ослабли. Нет, с чего ослабли боги, ясно — диета и все такое. А вот с чего ослаб титан? Тоже сидел на диете? Что он там ел, детей? Ладно, валим его и летим дальше.
Тем временем из сундука показалась сначала рука, а потом рывком село и тело... старого деда.
— Внемлите.. кха-кха... -закашлялся он. — Проклятая пыль. Неужели так трудно навести порядок и поставить саркофаг в чистое место? На чем я остановился? —почесал он лысую голову и, наконец, сфокусировал взгляд на нас.
— Ты не Зевс, -обвиняющие ткнул он пальцем в меня, — тот бородатый, хоть и похож, но тоже не он. А ты, с большими сиськами, -показал он на Аштар, — даже на Афродиту не тянешь.Тебя, мелкий, я знаю!
Шиза, поймав взгляд деда, спрятался за Пахома.
— Мертвецов вином поишь вроде, когда к Акену их тащишь, пусть прохудится его лодка, и он утонет в Ашероне! А тебя вообще не существует, -обратился он Дуське, и это стало его фатальной ошибкой.
— Это кого не существует? Это меня не существует?! —сходу завелась она. —Это тебя сейчас не будет существовать!!!
— Дусь, не спеши, -одернул я готовящуюся кинуться в драку девушку.
— Не, а чего он дразнится? -заныла она. —Я же почти живая, вон, как сердце бьется! -схватив меня за руку, она прижала ее к своей груди.
— Не бьется, -заметил я, невольно сжимая руку на впечатляющей выпуклости.
— И когда это тебе мешало? —довольно ухмыльнулась та.
— Все, заканчиваем балаган и двигаемся дальше. Кронос, сам помрешь или тебе помочь?
— Поднимете руку на немощного старика? — кряхтя, он вылез из саркофага и отряхнул запылившуюся тогу.
— Ну, не такой ты и немощный, -вглядываясь в его ауру, я видел совсем не то, что показывал нам дед. Перед нами находился воин — маг, очень сильный, и я даже малодушно порадовался, что сейчас он ослаблен. Боюсь, с тварью, что скрывалась за личиной доброго дедушки, было бы иначе очень трудно справиться. На его лице появилась лёгкая благодушная улыбка, но из глубины глаз на нас смотрела жуткая и очень голодная тварь, ждущая удобного момента, чтобы кинуться на нас.
Так, что еще у нас по есть по Кроносу?.. Не знаю, почему, но именно этот титан меня в свое время очень интересовал, поэтому знал я о нем практически все. И это все меня откровенно не радовало. Итак...
Кронос — титан, представитель второго поколения Олимпийцев и главный бог древних греков. Изначально он покровительствовал земледелию, но позже отождествлялся с олицетворением времени — Хроносом. Его родители — Уран, что символизировал небо, и Гея, являвшаяся воплощением земли.
Уран был невероятно плодовитым, но искренне ненавидел своих детей, так как боялся, что однажды кто-то из них захочет лишить его власти. Поэтому каждый новорожденный независимо от пола отправлялся обратно в утробу матери, от чего та испытывала невыносимые страдания. Как при этом выжил Кронос, было непонятно, или я просто не помнил этой части его биографии. Однажды терпению Геи пришел конец. Она уговорила Кроноса прекратить ее мучения, лишив Урана яиц.
Тот выполнил просьбу своей матери при помощи серпа, который впоследствии выбросил в море у города Дрепан, и встал во главе титанов — второго поколения греческих богов. Но низверженный Уран сделал мрачное предсказание. Согласно ему, правление Кроноса прервется: он будет свержен своим же ребенком, рожденным от титаниды Реи. И вот тут очередная тупость — если ты знаешь, что ребенок от этой жены тебя убьет, то какого хера с ней трахаешься и не предохраняешься? Железная, мать его, логика!
Из-за мрачного прорицания Кронос проглатывал каждого произведенного Реей ребенка. В его утробе оказались Гестия, Деметра, Гера, Аид и Посейдон. Отпрыски от других матерей не представляли угрозу.
Рея очень страдала. Она была снова беременна и не хотела губить очередного малыша, поэтому решила пойти на обман: подложить мужу камень, а новорожденного укрыть в пещерах Крита. Когда ложь раскрылась, разгневанный небожитель принялся искать опасное для него дитя. Не нашел.
Пророчество Урана сбылось. Когда малыш вырос, началась война богов и титанов.
Ужасна и упорна была эта борьба между титанами и олимпийцами. Титаны были могучими и грозными противниками. Тогда Зевс вывел из Тартара циклопов, которые сковали ему перуны и громы, но и они не принесли быстрой победы. Война длилась уже десять лет, а чьего-либо преимущества видно не было.
Тогда вывел Зевс из недр земли гекатонхейров. Целые скалы отрывали они от гор и метали в титанов, когда те приближались к Олимпу.
Многолетнюю эту битву, когда все в природе стонало, содрогалось и горело огнем, назвали титаномахией. Но вот титаны дрогнули, пришел конец господству безумных и безличных космических стихий, наступало время разумных человекоподобных божеств — олимпийцев. Грозная сила титанов была сломлена.
3евс сковал их всех, в том числе и Крона, и сбросил в Тартар, а сторуких поставил сторожами.
Существует предание, согласно которому он опоил и кастрировал Кроноса, после чего вскрыл его живот, освободив братьев и сестер. Но позже миф изменился. Кроноса простили, а его домом стал Элизиум — загробный мир, где царила вечная весна. Походу, традиция резать своим папашам яйца у них семейная.
Но по факту, как я и говорил, Зевс использовал Кроноса как последний довод королей — типа, горит сарай, гори и хата. Этот хмырь, вырвавшись на свободу, всеми закусит и не подавится.
И все это было бы замечательно, если бы не одно напрягающее меня «но»
