что это честный трофей. В другом ведомстве носить его, как служебное оружие не разрешили бы. Но Опричнина — иное дело.
— В 19 веке оно уже обозначено, как Кузнечевское и многоконфессиональное. Хоронили на нем и много достаточно известных людей. Ученых, купцов, моряков, писателей и путешественников. Но все равно, Наташа, мне не очень понятно — мы здесь зачем?
— По профилю. Шумно что-то в последнее время тут стало.
— Разгонять пьяные компании, что под кустами сидят? Так там полиции хватит.
— Если бы было так просто, подруга. Помнишь Лахту?
Трескина вздрогнула. Ей до сих пор снилось это проклятое подземелье.
— Бедняга «Банка». Как все-таки хорошо, что мы его «выпустили». Хоть на душе спокойно. Подожди, — юная ведунья обернулась к оперативнице, — там кого-то нашли? Мы поэтому здесь?
Седых покачала головой:
— Нет, подруга. Оперативники у ментов нынче не те. Прокакали дело. Все концы закрыты.
— А смежники?
— Отморозились. У них и так народа не хватает. Надо же противников режима искать, да зажравшихся генералов за задницу хватать.
— Понятно.
— Не вздыхай. Потому батюшка именно нам и позвонил. У него иконы начали плакать…кровавыми слезами. Сказывал, что как увидел такое, всю ночь в церкви провел в молитве. И лишь утром отпустило.
— Серьезно.
Девушки посмотрели друг на друга. Это не просто выход на дежурство. Тут, возможно, нечто серьезное. И страшное.
— Помощь будет?
— Мы пока в разведке. И какая тебе еще помощь?
Пелагея провела языком по враз пересохшим губам и полезла за водой.
— Тогда действуем осторожно. А ты не дергайся лишний раз!
Седых открыла маленький подсумок и достала запасной магазин к ПМ.
— Поменяй патроны. Здесь спецбоеприпас.
— А ты без гранатомета?
— Лишнее это. И если что, — Седых показала на пузатый подсумок, — две гранаты с химией.
— Тогда чего ждем?
— Полночи.
Подгулявшая компания в черных балахонах здорово удивилась, когда рядом с ними буквально ниоткуда появились две фигуры в пятнистом камуфляже.
— Порядок, граждане, нарушаем.
Наталья умела навести суровости в голосе. Белые ночи были в самом разгаре, поэтому закат на горизонте медленно перетекал в рассвет, отбрасывая белый холодный отблеск на землю. Опричники на этот час нашли на заросшем деревьями и кустарниками кладбище несколько выпивающих компания. Две из них показались подозрительными, но вели себя прилично. А вот эта как будто гордилась своим напускным сатанизмом. Черные балахоны, прически, татушки. И кому ночью интересен подобный выпендрежный макияж?
— А ты кто, млять, такая?
— Старший лейтенант Погорелова. Пришла за сбежавшими из театра актерами.
Кто-то из компании хихикнул, а одна из молоденьких девушек в кожаной косухе и с покрашенными в радикально черный цвет волосами ехидно ойкнула:
— Как смешно! К нам актеры из кукольного пожаловали?
Кто-то, наоборот, ожидаемо заныл:
— Мы ничего такого не делаем!
— Но выпиваем.
— Да ладно вам!
— Жалко, что ли? Не у подъезда же. Тут никто не видит.
Типичный пьяный треп прервал высокий тип, что, видать, был у компании за главного. Его черная одежда походила на манию, а на лицо был нанесен своеобразный мейк. Густые тени под глазами, темно-вишневая помада на губах, кольца в носу и губах.
— Что-то непохожи вы на полицию. Если просто охранники, то идите лесом. У вас нет никаких прав нас трогать.
Наталья не стала спорить и достала ксиву:
— Херня, вопрос. Полиция общественных нравов. А теперь прошу предъявить ваши документы.
Народ тут же заныл, осознав, что просто так не отделаться. Но Наталью внезапно заинтересовал знак, нарисованный баллончиком на заброшенной могильной плите.
— Кто это сделал?
Вопрос прозвучал так резко и требовательно, что после него на некоторое время наступило гробовое молчание, нарушаемое лишь скрипом старых деревьев и шумом потревоженной ветерком травы. Длинный дернулся:
— Тебе то что, грымза?
Он тут же свалился на землю после крепкого удара под дых. Только вот эта странная девушка в форме его в этот момент не била. Самонадеянному сатанисту внезапно стало до безумия страшно.
— Кто?!!!
— Нннам тот чувак предложил, — неожиданно заступилась за своего главаря одна из девушек. — Мы обычно в парке рядом сидели. А он к нам иногда подходил и все на дьявольщину подбивал.
Седых зашипела:
— Вы, идиоты, хоть понимаете, во что вляпались? Вам это даром не пройдет!
В жутком молчании внезапно раздался скрипучий голос девушки «в коже».
— Тебе какое дело, ментовка? Ты хоть знаешь, чья я дочка?
— Мне на это насрать!
В этот раз Наталья ударила дурочку реально. Та истерично завопила на все кладбище:
— Ты ответишь, сука, за это!
Зря она это сказала.
— Всем мордой в землю, руки назад!
Испуганные юнцы попадали, где сидели. Вскоре измазанные грязью и в соплях, они выбрались к главному входу.
— Что с ними делать будем?
— Вызовем патруль. Пусть полиция свою работу сделает. Чтобы не шастали по кладбищам и в Сатану не играли.
— А как же?
— Ты же слышала, — Седых прижала ногой к земле одного из самых шустрых пацанов, — наводку дали. А мы следствие вести не уполномочены. Наша задача — пресекать. Зачинщик сюда сам соваться боится.
— Освященная земля?
— Да. А вот и полиция. Долго, однако!
Полицейские не придумали ничего нового, как сразу качать права.
— Вы кто такие? Почему дети связаны?
— Какие дети? — удивилась Наталья и предъявила корочки ФСБ. — К нам поступил сигнал, вот и отрабатываем.
— Нам сообщили, что здесь несовершеннолетние, — прапорщик с сомнением глядел на двух девушек в камуфляже. — У вас тут, что за игры? Форму купили?
— Прапор, ты совсем дурак?
«Мдя, кого в органы набирать начали?»
Старший патруля ожидаемо оскорбился и вместо пристального изучения документов полез «в бутылку». Вскоре оба придурковатых патрульных лежали в своем «Патруле». Детишки оказались весьма впечатлены и жалко скулили, не понимая в руки, кого они на самом деле попали. Прапор что-то вначале прошипел на вопрос, но от сотрудничества не отказался.
— Кто вас направил сюда?
— Был звонок от 112.
— Понятно, — Наталья нашла взглядом «кожаную» и нашла у нее в кармане куртки телефон. — Какая ты шустрая!
— Сучка, ты еще не поняла, с кем связалась! Мой папа тебя уроет!
Седых вздохнула и обозрела лежащих прямо на грязи «детишек»
—
