– Что за чушь, – пробормотала Арина. – Какой-то детектив от Агаты Кристи. Это не Двуединый. Не его повадки.
– А я этого и не говорил. Кем бы ни была эта вампирша, но выяснилось – она действовала на нашей стороне. На мою дочь напали в школе. Двое охранявших ее Иных – Светлый и Темный – убили третьего охранника, Инквизитора. Они будто одержимыми стали.
– Как убили? Огонь и лед?
Я с облегчением кивнул. Арина действительно знала про Двуединого!
– Они вместе? – уточнила Арина.
– Стараются держаться за руки, – осторожно уточнил я.
Арина кивнула.
– Мы со Светланой не смогли их победить, – продолжил я. – Но появилась эта вампирша – и прогнала их. Была обычная драка, только очень быстрая…
– Дальше, – продолжала Арина.
– Пророчество. Все пророки и предсказатели разом сообщили одно и то же. «Пролито не напрасно, сожжено не зря. Пришел первый срок. Двое встанут во плоти и откроют двери. Три жертвы, на четвертый раз. Пять дней остается для Иных. Шесть дней остается для людей. Для тех, кто встанет на пути, – не останется ничего. Шестой Дозор мертв. Пятая сила исчезла. Четвертая не успела. Третья сила не верит. Вторая сила боится. Первая сила устала». После этого мы принялись искать Шестой Дозор и тех, кто в него входит…
Арина кивнула и закрыла глаза.
– Ты понимаешь, о чем тут говорится? – спросил я.
– Как давно было произнесено пророчество?
– Четверо суток назад.
– Последний день, – сказала Арина. – Да… Я все понимаю. Что вообще сейчас происходит в мире, Антон? Что там – у людей?
– Все как обычно, – сказал я. – Война на Ближнем Востоке. Война на Украине.
– Это мелочи. – Арина покачала головой. – Впрочем, баланс не обязательно должен быть нарушен столь явно. До самого последнего дня мир может казаться обычным.
– Что за баланс?
– Добра и зла, разумеется.
– Я бы не сказал, что Дневной Дозор как-то уж совсем распоясался…
– Добро и зло не имеет к Дозорам ни малейшего отношения! – резко ответила Арина. – Уж тебе-то это должно быть понятно! Ночной Дозор придерживается позиций альтруизма, точнее – деятельного альтруизма Иных по отношению к людям. Дневной Дозор считает благо людей и их потребности не значащими по отношению к потребностям Иных.
– Но в итоге это все-таки добро и зло. На банальном уровне, – сказал я.
– Скажи это людям, которые гибнут ради возвышенных идей Ночного Дозора, – отмахнулась Арина. – Представления Иных и людей о добре и зле достаточно разные.
– Хорошо, – сказал я. – Пусть баланс сместился. Верю. Мир и вправду словно с ума сошел. Но это человеческие дела, даже если люди затеют мировую войну.
– Что такое Сумрак? – спросила Арина.
– Некая разумная сила, – сказал я. – Сверхсила.
Арина смотрела на меня, ожидая.
– Порожденная человеческими мыслями, эмоциями, мечтами…
– Сумрак не имеет физического тела, – сказала Арина. – Он даже разума в человеческом понимании не имеет, он совсем другой. Сумрак – совокупность всех человеческих сознаний. Сознание живущих ныне людей – это аналог его воли. Память умерших людей – это аналог памяти Сумрака. Если мир склоняется к злу – Сумрак становится более суровым. Если мир тянется к добру – то и Сумрак добреет. Но Сумрак не любит меняться, суть всего живого в гомеостазе…
– Ты хочешь сказать, что сейчас в мире больше зла, чем во время… ну, допустим, Второй мировой войны? – Я покачал головой. – Не верю!
– Дело не в том, чего больше. Дело в балансе. Мировые войны – это чудовищные злодеяния, это океаны боли и страха. Но еще и великие надежды, жертвенность, милосердие! Война не меняет баланс, она лишь поднимает ставки. Но раз Двуединый пришел – значит, баланс сместился. Значит, зло повсюду. Тихое, спокойное, равнодушное зло. В мужчинах и женщинах, детях и взрослых. Баланс меняется, Сумраку становится некомфортно, он начинает сопротивляться изменению. И – порождает в человеческом мире ту или иную сущность. В самом простом случае – зеркальных магов, выправляющих баланс на локальном уровне. Если дело серьезнее – Абсолютных Иных, способных дать миру новую правду, меняющих природу людей. Если звучат пророчества, способные нарушить равновесие, – приходит Тигр. Но если равновесие все-таки нарушилось окончательно – появляется Двуединый.
– Кто он? – спросил я. – Я встречался с вампирами, я знаю, что это древний вампирский бог…
– Да не вампирский он. – Арина поморщилась. – Тоже мне древние клыкастые кровопийцы с амбициями… Двуединый – великий уравнитель, стиратель, чистильщик. Если человеческая цивилизация несется под откос – он приходит и рушит ее, сводит жизнь к самым банальным истинам. Есть, пить, убивать, размножаться. Вот что делает Двуединый – упрощает.
– Ну, ему это еще не удавалось, – сказал я.
– Кто тебе сказал? – удивилась Арина. – Он приходил уже много раз.
– Но мы-то живы! Люди живы! А он…
– Да не убивает Двуединый всех людей! – Арина махнула рукой. – Он убивает Иных. Всех или практически всех, честно говоря – не знаю. «Пять дней для Иных, шесть для людей», так? Где тут говорится, что все умрут?
– Ну… – Я смешался. – Как-то по контексту…
– Не все, – спокойно сказала Арина. – Подавляющее большинство. Девяносто девять процентов. Или девяносто девять и девять десятых. А также помрет изрядное количество животных, прежде всего высокоразвитых. Знаешь почему?
Я покачал головой.
– Потому что Сила хлещет в мир. Потому что Сумрак не может ее всю утилизировать, ему столько не нужно. И если погибнут Иные, которые Силой пользуются, через Сумрак ею управляют и стравливают излишек, – Сила захлестнет людей. Все они один за другим обретут способности к магии. Тут-то и начнется! Это даже не автомат человеку дать в руки, а целую атомную бомбу. Представь, ты обычный человек. И вдруг обретаешь возможность творить чудеса. Для начала – простые. Что самое простое, а? Жечь. Взрывать. Морозить. Расщеплять на кусочки.
– У каждого есть враги, – сказал я.
– Конечно. И даже если ты не хочешь причинять никому зла – ты испугаешься, что зло причинят тебе. И ты начнешь молотить магией по сторонам, просто чтобы защитить себя, своих близких. Кто-то чему-то научится, кто-то попытается ввести правила и новые законы, но у людей не будет времени, чтобы совладать с этим даром, не будет учителей, чтобы научиться жить, как Иные. Не будет Дозоров. И мир рухнет.
Она помолчала, потом добавила:
– Да, еще учти животных. Они ведь тоже генерируют Силу. И в условиях, когда магия доступна всем, когда ее избыток, – Сумрак начнет выполнять и их желания. А у зверей простые желания, Антон. Даже проще, чем у людей.
– Мир погибнет, – сказал я.
– Почти. Пока людей не станет слишком мало. Пока выжившие не научатся владеть новой Силой. Пока гомеостаз не восстановится и люди не потеряют магический дар… но среди них появятся новые Иные. По нашим меркам – примитивные и слабые, но в изменившемся мире они станут королями и повелителями. И история пойдет по новому кругу. В который раз.
– Что возвращает нас к Шестому Дозору, – сказал я. – К тому, откуда ты про него знаешь и что мы можем предпринять.
Арина кивнула:
– Хорошо… Только не хочу пересказывать по сто раз. Зови Тигра.
– Какого Тигра? – фальшиво спросил я.
– Того, который тебя сюда привел. Невозможно Иному пройти в Саркофаг Времен. Я же не дура, Антон.
Ведьмы ели. Наверное, это у них было нервное. Я-то предполагал, что после моего исчезновения с Тигром они примутся обсуждать ситуацию или разойдутся по номерам. Но нет – они решили покушать.
Со столов исчезла закуска и разнокалиберная выпивка, зато появилось горячее во всех видах – жареные поросята, седло барашка, ростбиф; птица – от перепелок до глухарей и индеек; рыба – от порционных форелей до огромных нарезанных на ломти осетров. Из алкоголя теперь осталось только вино, но в каких-то немыслимых количествах и ассортименте. Молоденькие ведьмочки, выполнявшие роль официанток, таскали блюда с устрицами и розовыми креветками, которых поедали сырыми.
– Это я удачно зашла, – негромко сказала Арина.
Мы вернулись в то же самое место, откуда ушли, – сразу за главным столом. Надя сидела на прежнем месте и о чем-то дружески разговаривала с соседками-ведьмами.
– Прошу, – негромко сказал я Арине. – Мне кажется, тебя тут заждались.
Арина фыркнула и подошла к столу. Протянула руку над плечом Эрнесты и взяла с ее тарелки перепелку.
В зале наступила тишина. Челюсти, азартно перемалывающие пищу, замерли, взгляды остановились на вернувшейся из небытия Прабабушке. Только Надя радостно смотрела на меня. Я выдавил улыбку.
– Специй много, – сказала Арина в наступившей тишине. Перепелку она глодала как волк – целиком, с хрустом перемалывая кости. – Зажрались вы тут, сестры.
– Арина! – Эрнеста вскочила и обняла ведьму.
