Эпоха второсортных злодеев - Сергей Сергеевич Мусаниф

Божественное вмешательство или агентство тупо набирало бойцов по объявлению?

Всего в той папке было четырнадцать видеофайлов, и я посмотрела их все, хотя, наверное, особой необходимости в том не было, потому что все они показывали одно и то же, и никаких неожиданных сюжетных поворотов там не встретилось. Кто-то с моей внешностью ходил по штаб-квартире ТАКС и расстреливал людей. Незнакомых мне людей.

А единственный человек, чья смерть бы меня точно не огорчила, на видео не попал.

Ну, ты ж понимаешь, что это была не я, хотя временами сходство было поразительным. Но это поразительное сходство было не со мной нынешней, а с предыдущей версией меня, примерно трехлетней давности. Когда я все еще была молода и красива, у меня было две полноценные руки, а топор большую часть времени валялся в багажнике моего «тахо».

Словно эта женщина пришла из прошлого… чтобы что? Отомстить? Провести работу над ошибками? Помочь мне?

Разумеется, нет.

То, что творилось в штаб-квартире ТАКС этой ночью, может быть, творилось от моего имени и под моим лицом, но явно не ради меня.

Я только надеялась, что ей, кем бы они ни была, удалось добраться до Эллиота Чертова Сукина Сына Директора Смита, но умом понимала, что это не так.

Не с его изворотливостью.

Не с моим везением.

— Это не ты, — сообщил мне Борден.

— Спасибо, я в курсе, — сказала я. — Но как ты это понял?

— Помимо очевидного?

— Можно и вместе с очевидным, — сказала я. Мне нужно было подобрать какие-то аргументы для следующего разговора с Гарольдом, но в голову ничего не приходило.

— У нее две руки и она не использует твой атрибут, — сказал Борден. — Что странно, потому что он является самым мощным твоим оружием для битвы, а эта дамочка явно не на легкую прогулку собралась.

— Это как раз очевидное? — уточнила я. Гарольд видел все то же самое, но его это ни в чем не убедило. Видимо, он отнес отсутствие атрибута к проявлению моего коварства, а отросшую руку списал на способности естественной регенерации. Отросшей рукой у нас тут никого не удивишь, вон, хоть у Кларка спроси, когда он в очередной раз воскреснет.

— Это как раз очевидное, — согласился Борден. — Но не менее очевидно, что эта женщина двигается не так, как ты. Совершенно другая моторика. Это как сравнивать в движении козу и косулю. Никогда не перепутаешь.

— Э… — я решила не уточнить, кому в своей метафоре он отвел роль козы. — Ты же специалист, да? Профессионал. А обычный человек способен увидеть разницу?

— При условии, что у него есть хотя бы один глаз, — сказал Борден. — С другой стороны, обычный человек может просто не захотеть искать эту разницу. Он увидел лицо и решил, что ему достаточно. А лицо там твое.

Я вздохнула.

— У тебя есть сестра-близнец?

— Нет.

— Да это и неважно, — сказал Борден. — Я не местный, но и то знаю несколько способов, как такое можно устроить. Взять хотя бы маску на основе 3D сканирования лица. Человека при близком контакте ты ей не обманешь, а вот камеру наблюдения — легко.

— В нашем мире есть и другие способы, — сказала я.

— Не сомневаюсь. Ты бывала в этом здании? Можешь определить, куда она идет?

— Бывала, — сказала я. — Но не в том состоянии, чтобы составить поэтажную схему.

— Ладно, — сказал Борден. — Зайдем с другой стороны. Ты можешь сказать, кому было выгодно тебя подставить?

— Я не думаю, что подстава было основной целью акции, — сказала я. — Может быть, только приятным побочным эффектом, а может быть, инициатор об этом даже не задумывался.

— То есть, ты знаешь, кто мог такое сделать?

— У меня есть одна версия, — сказала я. — Но она, конечно, белыми нитками шита.

— Не поделишься?

— Что ты вообще знаешь о нашем мире и законах, по которым он существует?

— Ну, не очень много, — сказал он. — Как я слышал, у вас тут довольно литературоцентричное мироздание. Сюжеты, тропы, клифхэнгеры, всякая такая ерунда.

— Это хорошо, значит мне придется меньше объяснять, — сказала я. — У нас тут есть такая категория людей, которых называют творцами. Они способны менять реальность в соответствии со своими замыслами. Некоторым для этого нужны специальные инструменты, типа ручки и блокнота или ноутбука, а некоторым достаточно просто сказать это вслух. Не то, чтобы таких людей было много, и ТАКС охотится за каждым из них…

— А ТАКС — это?..

— Контора, которая пытается держать все литературоцентричную фигню под контролем, — сказала я. — Они не гнушаются жесткими методами, вплоть до физического устранения неугодных им людей. Ловят творцов, пытаются использовать их в своих целях, стремятся повлиять на сюжеты… Иногда у них получается, иногда — нет.

— И ты с ними закусилась?

— Скорее, это они со мной.

— И на какой почве?

— С их точки зрения, я — Цензор, — сказала я. — На меня эти литературные законы не распространяются, я могу вмешаться и поломать любой сюжет. Даже без помощи топора.

В общем, я кратко ввела его в курс дела, рассказала о моих сложных взаимоотношениях с ТАКС и его нынешним директором Эллиотом Смитом, а потом перешла к сути дела.

— У меня была подруга Аманда, — сказала я. — Точнее, я считала ее своей подругой, еще со времен колледжа, а на самом деле она мне завидовала или что-то вроде того. В какой-то момент ее неприязнь ко мне выросла до таких размеров, что позволила ей создать персонажа… это что-то вроде голема, который начал убивать всех мужчин, с которыми я когда-либо встречалась.

— У меня только что родилась грязная мужская шовинистическая шутка, но я, пожалуй, оставлю ее при себе, — сообщил Борден. — И как это связано с тем, что произошло этой ночью?

— Говорю же, белыми нитками, — сказала я. — Первый голем Аманды, с которым я столкнулась, был практически неубиваемый. По крайней мере, обычное оружие — пули, ножи — на него не действовало. Совсем как на эту чувиху с видео. Ты же не веришь, что при такой плотности огня они вообще ни разу в нее не попали?

— Мне доводилось видеть чудеса и похлеще, — сказал Борден. — Но ты права. Это маловероятно.

— В конце концов я ликвидировала ее голема при помощи своего атрибута, — сказала я. — А на саму Аманду наложило руки ТАКС, которое, разумеется, не могло не воспользоваться ее услугами. Во имя общего блага, национальной безопасности и прочей фигни, которой принято прикрываться в