с тобой слишком тесен, Чарушин. Ты в нем лишний».
- Ой, ладно – фыркнула Майя – Я была зла на тебя, причем сильно. Вот зачем ты первым предложил развестись? Это должна была сделать я. Это мое священное право, понимаешь? А ты на него наплевал с высокой колокольни. Да еще и свою Милочку-дурочку в ЗАГС притащил. Это вообще ни в какие ворота не лезет! Спишь с ней – спи. Но зачем меня дурой выставлять?
Чистая правда, почти так и было. «Почти» - потому что Милу я тогда с собой взял совершенно из других соображений. Мы после ЗАГСа в налоговую ехать собирались, а в машине она не осталась из-за того, что там жутко пахло «незамерзайкой». Я в тот зимний день как раз ее залил, а она оказалась невероятно вонючей, даром что куплена была в приличном вроде магазине. В результате Мила отправилась со мной на процедуру расторжения брака, что и вызвало приступ жуткой злобы у Майи, усмотревшей в моем поступке жесткий троллинг.
Но да, косяка я урезал серьезного, сам потом до этого додумался. Да еще и Мила, которая мою бывшую не переваривала с самого начала, отличилась со своими улыбочками и рукой, которая как бы невзначай то и дело оказывалась на моем плече.
Кстати, после мы из-за моей помощницы еще несколько раз крепко ругались, поскольку Майя взялась ей вредить, причем нешуточно. В ход пошли порча, проклятия, а после и машина, которая как-то вечером Милу чуть не сбила. В результате, когда я понял, что к гласу разума разгневанная бывшая прислушиваться не собирается, мне пришлось пустить в ход тяжелую артиллерию в лице Ровнина, который объяснил ей, что так поступать нехорошо, и что если безобразия не прекратятся, то довольно быстро ее карьера в столице закончится. А то и не только здесь. Или вообще.
Хорошо, что он тогда до нее достучался. Потому что если нет, то мне бы пришлось переходить к куда более жестким доводам, а делать этого не хотелось. Все же совместное прошлое, пусть и не самое безоблачное, у нас имелось, и для меня это кое-что значило. Я не такое уж бесчувственное бревно, что бы она не говорила.
- Слушай, у меня нет ни малейшего желания обсуждать то, о чем было сто раз уже говорено – устало сказал Майе я – Предупредила? Спасибо. Тронут.
- Максим, если Дара на тебя всерьез насядет, то сам ты не управишься – негромко и очень серьезно сказала Майя – И твоя упертость тут выступит не как подмога, а препятствие. Тебе нужна будет поддержка, хочешь ты того или нет.
- Себя имеешь в виду? – уточнил я.
- Не скрою, рада буду когда-нибудь достигнуть такого уровня, чтобы на равных хлестаться с настолько матерой ведьмой – в голосе Майи послышалась усмешка – Но пока такой степени просветления я еще не достигла. Но есть те, кто готов оказать тебе поддержку, а, при необходимости, и защиту предоставить. Поверь, их слово кое-что значит в нашем мире. Даже Дара, при всей ее влиятельности, к нему прислушается.
- Звучит внушительно.
- Главное не то, как звучит, главное, что работает. Если хочешь, я могу договориться о встрече.
- А взамен что?
- Мне? Ничего. Будем считать, что это мой подарок на твой прошедший день рождения. Я ведь тебя так и не поздравила с ним.
Как же, не поздравила. Еще как поздравила. Позвонила в час ночи пьяная в хлам и наговорила гадостей, о чем наутро даже не вспомнила. Интересная особенность моей бывшей – когда степень опьянения достигает определенной метки, у нее память вырубается и она, протрезвев, ничегошеньки не помнит.
Потому, кстати, почти никогда спиртное и не пьет.
- С тобой мы всегда рассчитаемся. Эти серьезные дяди что взамен захотят?
- Без понятия. Но лишнего не запросят, ручаюсь. А если и запросят, то за все, что ты сделаешь сверх договора, тебе хорошо заплатят.
- Звучит вкусно, но – нет. Я как-нибудь сам. Но за заботу и доброту тебе спасибо. Нет, правда спасибо. Даже как-то не ожидал, что тебя мои проблемы могут тронуть за живое.
- Какой же ты осел, Чарушин – вздохнула Майя – И как хорошо, что я твою фамилию тогда не взяла. Просто тогда бы на меня наверняка проклятие тупости перешло.
- Плюс паспорт бы туда-сюда менять пришлось – поддержал ее я.
- Идиот – вздохнула бывшая – Вот тоже – оно мне надо? Чего я за тебя впрягаюсь? Ведь знала, что ты как долбнем был, так им и остался.
На этой мажорной ноте, собственно, наш разговор и окончился, без всяких «пока» и «созвонимся». Типичная Майя Виллеруа во всей своей красе – вывалила на человека неприятные новости, наговорила ему гадостей, а после со счастливой улыбкой на лице отправилась спать.
Но и это не все. Штука в том, что в ее словах правды было от силы процентов тридцать. А, может, и меньше. И та относилась исключительно к нашему супружеству, Миле и тому, что она на самом деле считает меня долбнем.
Все остальное вранье, от первого до последнего слова.
Ей глубоко безразлично то, что я могу влипнуть в скверную историю. Напротив, она будет этому только рада, и при случае, стой я над пропастью, меня еще и подтолкнет.
Свяжись с ней Дара, она без всякого гонорара ей бы все выложила, просто ради любви к искусству.
И она никогда бы не стала ради меня договариваться с третьими лицами ни о чем, особенно если те на самом деле обладают влиянием и силой.
А вот взять заказ на то, чтобы меня к этим самым третьим лицам доставить на тарелочке с голубой каемочкой, да еще так, что это не они меня о чем-то просить станут, а я их – это да. Это про Майю.
Так что наш с ней разговор – это просто пробный шар. Само собой, она и не надеялась на то, что все получится вот так просто, с первого захода. Нет, Майя просто прощупала почву и на всякий случай бросила в нее парочку зерен – ну, как прорастут?
Но одно мне ясно точно – начался какой-то очень нездоровый движ, потому ухо надо держать востро. Ну, и вопросов теперь появилась масса, а ответов на них пока у меня нет.
Например – как до Майи
