лица стали как будто мягче, а морщины разгладились. Нырков словно помолодел лет на десять. Он по-прежнему буравил меня взглядом и едко улыбался, наслаждаясь своей победой. В какой-то момент мне показалось, что ему даже как-то скучно и не интересно объяснять мне простые и очевидные вещи, до которых я могла бы додуматься сама. Но он притворно вздохнул и лениво продолжил:
– Нам было важно, чтобы ты вернулась в Неверск. Мы предполагали, что ты непременно захочешь встретиться с сыном Гольских и познакомиться с ним. Ведь в последний раз ты видела его совсем еще младенцем. И мы не ошиблись. Эта встреча была важна для нас потому, что группа разыскиваемых нами хакеров обосновалась в подвале одного из корпусов приюта, в котором жил Игорь Гольский вместе с другими взрослыми Послушниками. Мы были уверены в том, что он наверняка знает в каком именно здании засела банда хакеров Гольского. Сам я там не бывал ни разу, да и надобности в этом у меня не было. Я связывался с ними только через новую сеть, которую помогал им создавать. Засечь их конкретное местонахождение тоже было сложно, потому что все корпуса приюта очень старые, с толстыми стенами. Конечно, там были камеры слежения, но на зданиях еще не была установлена новейшая аппаратура, способная просматривать все помещения, вплоть до подвальных. Ну кто же мог подумать, что в ДДС, где обитают безграмотные Послушники, может базироваться такая умная команда? Этим Гольский и воспользовался. Посадил своих хакеров в подвал одного из домов. Он даже от меня держал в секрете в каком именно, и кто из служащих приюта помогает ему. Для нас оставалось загадкой, где они брали аппаратуру и компы для работы. Но потом в МСС вычислили, не без моей помощи, конечно, что она свозится из Столицы. Был дан приказ до поры никого не трогать, поэтому хакеры работали безнаказанно.
Нырков выпрямился в кресле и закинув ногу на ногу, продолжил:
– Так вот. По пути в Неверск я установил на твоей сумке миникамеру, которая была способна все видеть и слышать, несмотря на ухищрения команды Демина по выведению из строя нашей аппаратуры. Так что я был в курсе всего, что там происходило. И не только я, но и сотрудники МСС. И знаешь, что было самым интересным в моей работе с Гольским и его людьми? Нет? А то, что я писал для них программы и сам же создавал вирусы для их уничтожения.
Нырков неестественно громко рассмеялся.
– Представляешь, как мне весело было работать над некоторыми девайсами, а потом придумывать новые, те, которые их бы взламывали! О, это была кропотливая и очень интересная работа! Я очень далеко продвинулся в своих изысканиях и заслуживаю хорошего вознаграждения.
(Господи, как же мне хотелось надавать пощечин по этому самодовольному и мерзкому лицу!).
Иуда прекратил смеяться.
– Как тебе такой поворотец? А? Так вот, в МСС видели и слышали все, о чем вы говорили с юным Гольским. Он же и привел вас в нужное место. Все годы, пока он находился в ДДС родители обучали его. В этом учреждении Демин нашел много своих сторонников и там они и создали сеть хакеров, которые могли взломать мое детище, мою сеть «Look-Book». Когда в МСС узнали об этом, то было принято решение внедриться в группу Демина и разворошить это осиное гнездо изнутри. Мы знали, что Павел занимается подрывной деятельностью. Но мы до определенного момента не подозревали, что Павел Гольский и есть Демин, о котором шептался народец. Для внедрения в эту банду требовался человек, с которым Гольский хорошо знаком. А еще это должен был быть специалист высокого класса, хорошо разбирающийся в IT-технологиях. Так выбор пал на меня. Я согласился. Мне придумали легенду и больше года мне потребовалось на то, чтобы довести дело до конца, свидетелем чего ты и была сегодня. Ладно, – Нырков хлопнул ладонями по коленям и поднялся. – Пора закругляться. Завтра будет тяжелый день. Проводи меня.
Я встала. Голова по-прежнему гудела и меня слегка пошатывало. Мы вышли в коридор и Нырков оглянулся:
– Кстати, завтра до обеда сиди дома. В два часа, когда все будет кончено, я заеду за тобой и отвезу в аэропорт. Твой вылет в 17-00. Билет заказан, и он уже у меня. Я сам лично посажу тебя в самолет. Так что, собирай вещички. А подашь нам хоть малейший повод… Ну, теперь ты знаешь, что с тобой может произойти.
– Ты что, пугаешь меня?
– Нет, предупреждаю.
– Что будет с Гольскими? – сорвалось с моих губ.
– А ты что, не поняла? Все будет так, как я говорил. Они уже покойники. Все. И ты, если будешь дома много трепаться о том, что увидела здесь, то долго не протянешь. Как пить дать!
Иуда заржал и вышел за дверь.
Я вернулась в гостиную и прилегла на диван. Меня мутило, а в висках пульсировало: «Все это неправда. Мне приснился жуткий сон. Ничего этого не было». Но звенящая тишина в квартире моих друзей, да окровавленный ковер на полу, красноречиво свидетельствовали об обратном. Мой короткий отпуск на родину закончился трагедией.
Я уткнулась лицом в подушку и тихо завыла.
День десятый.
17.
Это была самая страшная ночь в моей жизни. Пожалуй, такая же, когда я узнала о гибели родителей. Но тогда рядом со мной был Олаф. Сейчас же я осталась совсем одна. Этот удар судьбы был такой силы, что я ясно осознала, что уже не смогу жить прежней жизнью. Страх за жизнь друзей и за то, что с ними будет дальше, поглотил меня целиком. Но слезы не приносили облегчения от боли, которую я испытывала.
За всю эту длинную ночь я не сомкнула глаз ни на минуту. Олаф не звонил, да и я сама не могла связаться с ним. Мой смартфон был мертв. Его заблокировали. Я оказалась в полной изоляции.
Теперь у меня было достаточно времени, чтобы подумать обо всем.
Я ходила из угла в угол и задавала себе всего один вопрос: почему Павла не арестовали раньше, ведь в МСС о нем знали уже давно?
Нырков не дал мне вчера исчерпывающего ответа на этот вопрос. Он как всегда, выпятив грудь вперед, бахвалился только своим вкладом в разгром оппозиции и арестом Гольских.
Я была уверена, что все те, кого я видела в избушке егеря уже арестованы и брошены в тюрьму. Не было сомнений и в том, что они сейчас подвергаются нечеловеческим пыткам. И Мария, и
