троллем, а поджарый тип вроде Аршака — со снага, или с человеком… Люди тут были подстать оркам: суровые, небритые, кряжистые, с обветренными лицами и крепкими кулаками — становой хребет человеческой расы! Эти битые жизнью деды, матерые мужики и хулиганистые парни явно чувствовали себя среди орков как рыбы в воде! И у них был свой чемпион — какой-то Алёша Маятный, и мне по ряду причин очень сильно хотелось на него взглянуть хоть краем глаза, но…
Ноздри мои затрепетали: запахло озоном, будто кто-то решил заняться электросваркой в непосредственной близости от моего фургона, а потом Воронцов спросил:
— Ты как Демидова в такого охальника превратил, а? — Георгий Михайлович на сей раз был в ничем не примечательной цивильной одежде, которая подошла бы и бизнесмену средней руки, и военному в отставке, и университетскому преподавателю: пальто, свитер с горлом, брюки, туфли. Только аристократический профиль и гордая осанка выдавали в нем человека, привыкшего повелевать.
— Хорошо, что уруки ничего не боятся, — сказал я. — Иначе вы испугали бы меня до чертиков, ваша светлость, и получили бы турочкой прямо по темечку. Кофе бы испортилось, турочка бы помялась… Неловко бы вышло, в общем!
— Кстати, сделай мне кофе, ладно? И спасибо за мелкого, и за Пелагею, конечно. Она мне внучатой племянницей приходится, в детстве ее на коленках тетешкал… Такая хорошая девочка! И ведь молчал, Григорий Акинфиевич, старый черт, про проклятье это! Когда совсем край пришел — тогда и обратился. Мол — кто твоего Коленьку на ноги поднял? Пускай он моего внучка и твою племяшку спасает!
— М-да, — я насыпал кофе, долил воды и сунул турку в горячий песок. — Что-то подобное я и предполагал.
Закипело зелье практически моментально, я сдернул турочку с поддона и налил напиток в стаканчик, ощущая подушечками пальцев жар сквозь картонные стенки одноразовой посуды.
— Чего хочешь за услугу? — принимая кофе, спросил светлейший князь. — Какую оплату сочтешь достойной?
— Оплату? — сделал оскорблённый вид я. — Об этом не может быть и речи! Мы ведь знаем друг друга достаточно давно, и между нами никаких разговоров не может о деньгах! Или я чего-то не понимаю в сути наших отношений?
— Черт бы меня побрал… — пробормотал Воронцов, вдыхая кофейный аромат. — А говорят — уруки не усложняют.
— А чего тут сложного? Я когда-нибудь попрошу у вас совета, или — помощи, вот и всё. И вы если сможете — посоветуете и поможете. Это же само собой разумеется!
— Само собой, — усмехнулся князь. — Такой совет может быть дороже золота, да?
— Именно! Я даже заранее могу сказать, что именно это будет…
— М? — поднял бровь Георгий Михайлович.
— На Байкале происходит какая-то чертовщина.
— Ять! — совсем не по-княжески выругался Воронцов. — Ну тебе-то за каким бесом туда соваться? А! Та эльфийка. Вот зараза…
— Именно, та эльфийка, — кивнул я. — Так что совет, скорее всего, потребуется примерно через недельку.
— Ладно… — он махнул рукой. — Всё равно влезать туда придется. Или по клановым, или по опричным делам. Я наведу справки… Но ты все-таки поясни мне: как ты превратил аскета Демидова в такого… Э-э-э-э… Жеребца?
— Что, прям правда — жеребец? — переспросил я. — Так хорошо якорцы помогли?
— Какие якорцы? Вы изобразили ему якоря на коже? Как это связано с…
— Не важно, не важно… — отмахнулся я. — Главное — помогло!
Якорцы стелющиеся, они же — Трибулус Террестрис — это привет из мира БАДов и спортпита. Такая мощная спортивная добавка для повышения уровня естественной выработки тестостерона, на основе желтеньких маленьких цветочков с мохнатенькими листиками и колючими плодами. Вот эти самые цветочки листики и плоды я ему и набил на руку, и поди ж ты!
— Что значит — не важно, если Демидов за два дня всех неженатых замковых девок оприходовал — и не по разу!? А их там… — Воронцова эта тема явно заинтересовала не на шутку, он воздел очи к небу, как будто пересчитывая тамошних мадмуазелей.
— Двести? — не выдержал я.
— Господь с тобой, Бабай, какие двести? Зачем ему двести девок? Девять! Но и девять это ого-го! Рекорд!
— И вправду — ого-го! — кивнул я с холодком поглядывая себе на правую руку, где стежок за стежком золотой нитью стали проявляться знакомые черты этого субтропического растения. — Мощно получилось! Хотите себе тоже якорцы? Рекорд по количеству девок побить?
Это было ужасно забавно: говорить о подобных вещах с таким великим человеком.
— Рекорды я ставить не буду, — внезапно смутился Воронцов. — Я жену люблю. Но над предложением — подумаю.
Все знают эту зубодробительную пацанскую игру, да? Выбирается какая-нибудь горка — в лучшем случае снежная, в худшем — кирпичная пополам с арматурой. И орда хлопцев пытается добраться до самого верха, спихнуть всех вниз и закрепиться на вершине. Стать Царем Горы! Отборочный тур Осеннего чемпионата строился по этому же принципу.
У подножия ринга выстраивались претенденты на чемпионский титул. Каждому из них вручили что-то вроде обмоток, какие-то боксерские бинты — довольно плотные и явно уже бывшие в использовании, бойцы сноровисто принялись наматывать их на руки… Никакой другой защиты типа кап, шлемов или щитков не предусматривалосб. Когда с подготовкой было закончено, сидящий на высокой судейской металлической вышке лысый безбородый (!) гном в блестящем костюме с красной бабочкой на шее топорщил свои буденновские усы, скалил лошадиные желтые зубы и орал:
— На ста-а-а-арт! Внима-а-а-ание! Бо-о-о-о-ой!!! — и лупил со всей дури колотушкой в медный гонг.
Ревела какая-то забойная музыка из динамиков, развешанных на столбах, толпа участников лезла наверх, мечтая перебраться через канаты и закрепиться на ринге. Некоторые начинали драку не сделав и шага, стремясь сократить число конкурентов на старте, другие делали ставку на спринт, третьи — на то, что спринтера гораздо проще ухватить за ногу в момент подъема на ринг… Да, вокруг ринга никаких матов или там татами не предусматривалось. Тротуарная плитка!
Ринг тут довольно сильно отличался от нашего, боксерского. Во-первых он был круглым… Строго говоря — многоугольным. Во-вторх — места, в принципе, хватало: арена диаметром метров десять, с твердым дощатым покрытием давала пространство для маневра. В ринге разрешалось носить какую угодно обувь: ногами ведь драться было
