кофейни, кудрявую бариста с помощником, совсем юным мальчишкой, наверное школьником, старинные кофемолки на полках, строгого лысого посетителя в разноцветном пальто, вид за окном – центральный проспект, прохожих с открытыми лицами, цветочный рынок через дорогу; короче, сама не заметила, как рядом с ней появилась целая стопка скетчей, лихих, небрежных, стремительных, словно не за столом, а на бегу нарисованных – в этом и смысл.
Вопреки обыкновению, Джини была довольна своими набросками, порвать и выбросить, пока никто не увидел, ей ничего не хотелось, а два рисунка – усыпанные кленовыми листьями уличные столы и нарядная как кукла старуха-цветочница – были по-настоящему хороши.
Опомнилась только от телефонного звона; звонили с незнакомого номера, Джини сперва хотела сбросить вызов, но в последний момент передумала, приняла. И правильно сделала, это оказалась Тома. Перец! – спохватилась Джини. – Она же специально меня попросила. Ей готовить, наверное, надо, а я тут сижу.
– Вы там в переулках не заблудились? – спросила Тома. – Не пора вас спасать?
– Спасать не надо, – смутилась Джини. – Я зашла по дороге в кофейню. Думала, буквально на десять минут. А тут бумага с карандашами, и я обо всем на свете забыла. Я совсем рядом с домом, на Гедимино. Сейчас прибегу, извините меня.
– Это вы извините, что подгоняю, – ответила Тома. – Но котлеты без перца – деньги на ветер, пропадаю совсем.
Джини вскочила, на секунду замешкалась – что делать с рисунками? Здесь оставить? Забрать? Но зачем?
Заберу, – решила она, – пусть будут. На память о том, какой у меня был отличный день.
Спросила бариста:
– Хотите, оставлю вам ваш портрет?
Та, взглянув на рисунок, просияла:
– Очень хочу, спасибо. Крутая картинка. Какая же вы прекрасная! – и немедленно пришпилила подарок кнопкой к стене.
Джини вышла из кофейни окрылённая похвалой. Всё-таки ужасно здорово, когда кому-то нравится твой рисунок, и это настолько сильное чувство, что ты тоже немножко ощущаешь его. В такие моменты к судьбе нет вопросов, что бы ни было раньше, что бы с тобой потом ни случилось, а ясно, что не зря на свет родилась. Вообще всё не зря!
Шла такая счастливая, практически не касаясь земли, свернула в проходной двор, прошла через длинную полутёмную подворотню, в конце которой внезапно наткнулась на металлические ворота, обмотанные толстенной цепью и запертые на огромный ржавый амбарный замок. Чуть лбом в них не вмазалась от неожиданности – что это, как, откуда?! Их же буквально только что не было. Я всего час… ладно, два назад здесь прошла, – растерянно думала Джини. Успокаивала себя: чёрт с ними, воротами, невелик крюк, обойду, – но чувствовала только граничащее с паникой отчаяние. Словно запертые ворота каким-то немыслимым образом отменяли её поход в магазин, тёплый осенний день, кофейню, рисунки, хотя вот же они, в руке, а в другой увесистый пакет с покупками, четыре кило, не меньше, поди его отмени. Но ощущение при этом такое, что всё потеряла. Включая чёртов пакет, даже начиная с пакета. Нет, начиная с себя.
Без малейшей надежды толкнула тяжёлую створку, та неожиданно легко поддалась. Оказалось, цепь с замком несут исключительно декоративную функцию, ничего не скрепляют, а просто на прутьях решётки висят. Джини даже рассмеялась от облегчения – ну, понятно теперь! Когда шла сюда, ворота были распахнуты настежь, и я не заметила. А теперь то ли ветер, то ли кто-нибудь из жильцов их прикрыл. Но не запер. Не запер! Вот и отлично, – думала Джини, на радостях, от избытка энергии и немножко из чувства вины перед Томой переходя на бег. Поэтому не сразу заметила, как резко похолодало, а вместо жёлтых кленовых листьев на пожухших газонах лежит не растаявший с ночи снег.
Тома ждала её снаружи, у входа в кафе, стояла там, зябко кутаясь в большое кухонное полотенце, как в палантин. Увидев её, Джини побежала быстрей, приветственно размахивая пачкой рисунков. И ещё не добежав, начала извиняться:
– Простите, что так задержалась! Я не поняла, что вам срочно! Хотя могла бы сообразить.
– Это вы извините, – сказала Тома. Шагнула навстречу и крепко её обняла.
Джини не любила обниматься с чужими, она и родных-то едва терпела – ладно, им надо, обидятся, не поймут. Но у Томы как-то неожиданно хорошо получилось. Не фамильярность, а выражение радости и ещё какого-то сильного чувства, как будто Джини не то принесла ей с Луны таблетку бессмертия, не то просто вернулась с войны.
– Я совсем какая-то дура, – вздохнула Тома, наконец её отпустив. – Не сказала вам, что надо в полтора часа уложиться, думала, сами раньше вернётесь, чего там долго ходить. А вы живой человек же! Конечно вам там понравилось. Золотая осень, нет карантина, в кофейнях можно курить. Хорошо, что не заблудились. И что я смогла дозвониться. Идёмте, с меня причитается. Выпить хотите? Или лучше кофе сварить?
– Наверное кофе, – неуверенно откликнулась Джини.
Вошла в кафе, положила на стол рисунки, залезла в пакет – где этот чёртов перец? Я что, его потеряла? Выпал, когда я бежала? Ну чего, молодец.
Впрочем, перец всё-таки отыскался под грудой покупок, в самом низу. То ли по этому поводу, то ли просто для поднятия настроения музыкальный автомат внезапно запел: «Hosanna hey sanna sanna sanna ho!» – Джини даже себе не могла объяснить, почему это так смешно.
– Значит так, – сказала Тома, поставив перед ней маленькую чашку с эспрессо. – Во-первых, если хотите, могу налить сюда ром, или виски.
Джини отрицательно помотала головой, но тут же, передумав, кивнула:
– Виски. Только совсем немножко.
– Да кто же вам много-то даст? – рассмеялась Тома и пошла за бутылкой. Села рядом, сказала:
– Вы отлично вернулись. Одиннадцать баллов из десяти! Но… короче, лучше предупредить вас сразу, чтобы потом не сходили с ума. В общем, если снова захотите в тот магазин, или в кофейню, лучше зовите меня с собой. А если всё-таки сами пойдёте, имейте в виду: на Георгиевский, в смысле, на проспект Гедиминаса надо обязательно выходить через тот проходной двор. Иначе ничего не получится.
Джини хотела спросить, что у неё не получится. Но вдруг осознала, что это на самом деле понятно и без вопросов. Хотя что именно ей понятно, она не взялась бы пересказать.
– Когда в проходном дворе ворота заперты, – говорила тем временем Тома, – не тратьте время и нервы. Лучше зайдите ко мне. Я вам дам какое-нибудь мелкое поручение, и дорога откроется. Если кафе не работает, не стесняйтесь, можно домой. Или просто позвоните по телефону. Только не рано утром, пожалуйста. И не ночью. Примерно с
