он. – Вас удочерили в три года, но ваши настоящие родители неизвестны. Вы можете оказаться кем угодно, это просто кладезь для сюжетов. Скорее всего, поэтому они к вам и липнут.
– Правда?
– Мы предполагаем, что по крайней мере один из ваших родителей не принадлежал нашему миру, – сказал агент Смит. – Вы не вписываетесь в картину мироздания, а оно все время пытается найти подходящую для вас полку в библиотеке. Подобрать для вас сюжет, сделать частью этой глобальной экспозиции. Или…
– Или что? – спросила я, когда посчитала, что театральная пауза, которую он взял, слишком уж затянулась.
– Или пытается избавиться от вас, – сказал агент Смит. – Возможно, ваша встреча с Пеннивайзом, Танцующим Клоуном, была именно такой попыткой. Мы уже никогда не узнаем этого наверняка.
– Печально, – сказала я. – Это печально.
– Мы полагаем, что все упирается в тайну вашего происхождения, – сказал агент Смит. – Кто ваш отец, Боб?
– Значит, моя мать вас не интересует?
– Скорее всего, это неважно, – сказала агент Смит. – В первую очередь нам нужно установить, кем является человек, способный прийти на зов дочери откуда угодно и проломить голову древнего могущественного зла, которое угрожало той самый дочери, предметом, который первым подвернулся под руку.
– Почему вы думаете, что первым?
– Мы нашли топор в вашем багажнике, Боб, – сказал агент Смит. – На нем до сих пор видно клеймо городского пожарного управления города Дерри, штат Мэн. Кстати, мы могли бы инициировать процесс по привлечению вас к ответственности за хищение муниципальной собственности, и я полагаю, вам было бы довольно сложно объяснить появление в багажнике вашей машины этой самой собственности, не раскрывая деталей той истории. Но мы этого делать не будем.
– Очень мило с вашей стороны, Эллиот.
Он в очередной раз продемонстрировал, что ТАКС есть, чем на меня надавить. Грамотный юрист, а на те деньги, которые у них есть, они могут позволить себе очень грамотного юриста, способен раскрутить это дело по полной и укатать меня за решетку лет на десять. Хищение муниципальной собственности – это не шутки.
А после того, как я отсижу эти десять лет, о карьере в полиции можно будет забыть. Как, впрочем, и о любой другой приличной карьере. Буду работать официанткой в каком-нибудь придорожном кафе и рожать детей повару Бобу, повелителю гамбургеров и картошки фри…
Я потрясла головой, чтобы выгнать из нее это страшное видение своего будущего.
Впрочем, у ТАКС и без того есть способы испортить мне жизнь. И ребята еще вполне могут ее испортить, просто они еще не определились.
А если они решат, что вреда от меня может быть куда больше, чем пользы, они вообще меня прихлопнут. Устроят все так, что и тела моего никто никогда не найдет.
Конечно, это не самый безопасный для них вариант, потому что всегда есть вероятность, что к ним придет истинный владелец того топора – и я сейчас не о пожарном управлении города Дэрри, штат Мэн, говорю – и начнет задавать вопросы. Поэтому они попытаются сделать все так, как будто вообще никакого отношения к этому не имели.
Работа в полиции довольно опасная, всякое может случиться…
– Когда закончите лечение, вы можете вернуться к своей прежней работе в полиции, – великодушно разрешил мне агент Смит. – Телефон для связи остается прежним, но, скорее всего, мы не будем привлекать вас к работе до тех пор, пока не разберемся в этой ситуации.
– Вы сегодня само великодушие.
– А вы могли бы помочь нам, но почему-то этого не хотите, – сказал агент Смит. – Кто на самом деле ваш отец? Что вы о нем знаете? Наверняка есть какие-то факты, которые могли бы пролить свет на…
Он махнул рукой.
– Мой отец – Джон Кэррингтон, – сказала я. – И вы не получите он меня другого ответа, пока не перестанете утверждать, что на вас тогда был бронежилет
– Но ведь он на самом деле был, – начал протестовать агент Смит. – Вы же сами понимаете…
– Значит, никогда.
Агент Смит на самом деле прислал мне пистолеты. Не совсем, правда, как у него, но от того же производителя.
Это была пара TTI «sand viper», и возможно, что таким образом Эллиот пытался мне на что-то намекнуть. Вместе с пистолетами курьер выгрузил несколько запасных обойм, две коробки патронов и спаренную наплечную кобуру, уже подогнанную по моему размеру, что меня окончательно очаровало.
Пожалуй, если не считать папы Бэзила, агент Смит был единственным мужчиной, кто подарил мне действительно нужные вещи. «Песчаные гадюки» прекрасно выглядели, очень удобно сидели в руке, а главное, эксперты отмечали высокую надежность и качество исполнения, а больше от пистолета, в общем-то, ничего и не надо.
И плевать, что в сумме этот подарок стоил около двадцати тысяч, полагаю, агент Смит платил не из своих.
Через три дня меня все-таки выписали. Это был разумный компромисс между «вот прямо сейчас», на котором настаивала я, и двумя неделями, о которых твердили местные эскулапы.
Мелкие раны практически зажили, ожог сошел, на запястья уже можно было смотреть без дрожи, повязку на шее сменил широкий пластырь, и даже ребра почти перестали меня беспокоить. Ну, если резких движений не делать. Но в целом выглядела я все равно так, будто пару дней назад попала под поезд.
На троечку, в общем.
Моя машина, как и было обещано, ждала меня на больничной парковке. А еще на больничной парковке, в самом дальнем ее конце, меня ждал неприметный тип в сером плаще, который внимательно наблюдал, как я укладываю в багажник сумку с подарками агента Смита и пижамой, которую мне даже не пришлось красть, потому что мне ее тоже подарили. И это хорошо, потому что если бы мне таки пришлось прибегать к воровству, я бы не смогла спокойно ее носить, терзаясь, что ее стоимость могут вычесть у Элли из зарплаты.
Хотя я подозреваю, что зарплата у Элли больше, чем у меня в полиции.
В ближайшее время о деньгах я могла не волноваться – ТАКС перечислило на мой счет «бонус» за Дженовезе, и он оказался неприлично большим. Не то, чтобы я никогда не видела таких денег, видела. Простоя никогда не видела таких денег на своем счете.
«Тахо» завелся без проблем, и я подумала, что разбираться с потенциально взрывоопасным соглядатаем прямо сейчас я не буду. К тому же, может быть, это вовсе не такой тип, может, он тут на самом деле кого-то ждет или вовсе на работу приехал. По крайней мере, в зеркале заднего вида
