Петербурге, просто толпы женщин готовы продать своих детей, – огрызнулся мужчина.
– В Петербурге у меня таких проблем нет, там беспризорников полно. Они так себе на вкус, но лучше, чем те, которыми питаешься ты, братец.
– Я напоминаю, что питаюсь я в крайнем случае, только тогда, когда мне действительно придётся применять силу.
– Сегодня нам это предстоит, так что найди мне ребёнка. Немедленно, – холодно приказала женщина.
Анатоль Курагин выругался и покинул машину. Элен практически никогда не охотилась самостоятельно, оставляя всю грязную работу брату. Последние два года охотиться стало легче: в разрозненной стране было проще находить отчаявшихся людей, плести им что угодно, подкупать их как угодно и получать всё, что было нужно, будь то деньги, связи или кровь, столь необходимая Курагиным для задействования их способностей.
Спустя два часа Анатоль наконец привёл с собой какую-то молодую женщину с коляской.
*
Над ржаным полем ярко светили звёзды. Здесь давно всё было подготовлено к ритуалу. Огромная тень заслонила луну и опустилась на землю, приминая огромными крыльями посевы. Через несколько секунд подул ветер. Анатоль приближался.
Когда брат достиг ведьминого круга, Элен уже приняла свою человеческую форму.
– В следующий раз подумай, прежде чем тащить мамашу с ребёнком. Эта мразь меня поцарапала! – возмущённо заявила женщина.
– Ты слишком нетерпелива. Я должен был её уложить, наговорить ерунды, и тогда ты могла бы уже пить, – попытался смягчить её гнев любимый брат.
– У меня нет времени на твою болтовню, Анатоль! – оборвала его Элен.
Курагин оскалил клыки и сел на землю, доставая из портфеля белую бархотку.
– Не облажайся как с Маргаритой, сестрёнка, – усмехнулся он, протягивая украшение Элен.
Женщина прошла в центр круга, достала из кармана джинсов жемчужину и истлевший кусок бумаги. Анатоль чиркнул зажигалкой.
– Бросай в траву, – скомандовала Элен.
Анатоль не был уверен, что желанный костёр загорится с первого раза, но спорить не стал. Сухая трава вспыхнула. Раздался треск, в считанные секунды пожар охватил всё вокруг Элен и Анатоля. Курагину было не по себе, но его сестра чувствовала себя вполне уверенно.
Элен бросила в огонь бумагу и жемчужину. Пылающая земля начала проваливаться, и Анатоль увидел, как из-под неё полезли какие-то доски, камни, ветки… А затем и кости…
Элен начала читать:
– «Как только панночка, бывало, взглянет на него, то и повода из рук пускает, Разбоя зовёт Бровком, спотыкается и невесть что делает. Один раз панночка пришла на конюшню, где он чистил коня. Дай, говорит, Микитка, я положу на тебя свою ножку. А он, дурень, и рад тому: говорит, что не только ножку, но и сама садись на меня. Панночка подняла свою ножку, и как увидел он ее нагую, полную и белую ножку, то, говорит, чара так и ошеломила его. Он, дурень, нагнул спину и, схвативши обеими руками за нагие ее ножки, пошёл скакать, как конь, по всему полю, и куда они ездили, он ничего не мог сказать; только воротился едва живой, и с той поры иссохнул весь, как щепка; и когда раз пришли на конюшню, то вместо его лежала только куча золы да пустое ведро: сгорел совсем; сгорел сам собою».
Прямо перед Элен из земли вырвалась бледная рука. Затем показалась женская голова с чёрными волосами, в которых запутались комья грязи и сухая трава. Потом показалась вторая рука, а затем и вся Панночка. Тело неестественно выгнулось, и девушка открыла глаза. Голова её повернулась на сто восемьдесят градусов и посмотрела прямо на Анатоля, который в этот момент уже подумывал начать читать молитву или креститься.
Но Элен ловко накинула на Панночку бархотку, которая оплела ей шею до того, как вся девушка освободилась от земли и вылезла на поверхность.
– «Ох, лишечко!» – улыбнулась Элен.
Девушка перед ней начала рыть землю, озираясь по сторонам, словно просила, искала она что-то в этой земле. А затем кинулась на Элен и вцепилась блондинке зубами прямо в шею.
Анатоль вскочил, но почувствовал, что его сестра попросила не вмешиваться. Элен выжидала, когда новопризванная напьётся досыта и этим совершит чудовищную ошибку. Так и случилось: через несколько минут темноволосая девушка отпрянула. Её вырвало не то чёрной кровью, не то чернилами.
Элен достала из кармана маленький флакон и вылила его содержимое себе на язык. Раны её мгновенно стали затягиваться.
– Ну что, гражданочка, разговаривать будем, или тебе в себя нужно прийти? – деловито поинтересовалась Элен.
Девушка корчилась от боли. Она понимала, что не может контролировать ни свою магию, ни своё тело. Обессилив в этих попытках, она сдалась.
– Анатоль, дай этой замарашке хотя бы свою рубашку, нечего тут голыми сиськами светить, – со снисходительной усмешкой и лёгкой брезгливостью в голосе велела Элен.
В первый раз в жизни Анатоль не смог отвести взгляд от какой-то другой женщины, кроме своей сестры. Элен несколько раз обратилась к нему, пока не пришлось прикрикнуть. Только тогда парень покорно снял с себя рубашку и протянул девушке. Та с непониманием посмотрела на одежду. Казалось, её и так устраивал собственный внешний вид.
– Ты, казак, с какого хутору будешь? – игриво обратилась девушка к Анатолю. Тот расплылся в блаженной улыбке, но Элен оттеснила его в сторону и отрезала:
– Ни с какого. Городской он. И занятый. Одевайся.
– А ты, ведьма белобрысая, мне указывать вздумала? – темноволосая изогнула бровь. – Отвечай, почему я крови твоей выпила, а ты как живая стоишь, упырица?
– Да от тебя, ведьма, ничего не скроешь, – усмехнулась Элен. – Раз так, рассказывай, что помнишь последнее.
– Церквушка тут стояла. В ней мы с возлюбленным и остались… – печально протянула Панночка.
– Нет больше твоего возлюбленного, ведьма. Не зови ветра, не проси ответа у лесов. Одевайся и выслушай меня.
– Имя-то у тебя есть, упырица? – прищурилась новопризванная.
– Меня зовут Элен.
– Панночка Оксана. Я местного атамана дочка.
– Это я про тебя знаю, – кивнула Элен. – И многое другое тоже.
*
Панночка сидела в ванне и совсем по-детски играла с пеной. Элен вошла без стука и повесила на полотенцесушитель бельё и платье.
– Должно подойти, – коротко сказала она и собиралась выйти, но Панночка остановила её:
– Послушай, Элен. А ваш атаман, которому вы служите, он кто? Он вернёт мне моего любимого?
– Я не могу гарантировать тебе этого. Приедем в Москву, и поговоришь с ним сама.
– Москва-а-а, – протянула Панночка. – Как интересно. А какая она?
– Больше Киева. Шумная. Но люди и там и
