Лёха много спал, ел противную пищу из таблеток и переговаривался с Сергеем. Здесь стеклянный куб был один , поделенный на квартиры, поэтому общаться было легче. Кстати, девушка, что находилась здесь раньше исчезла, куда-то ее сатурнаты перевели.
- Слышь, Серый, - стучал Леха в стену, - хочешь домой?
Сергей вяло, не вставая с дивана, махал рукой в его сторону и кривился:
- Чего душу рвешь, конечно хочется, но, чую я, так и сгнием мы тут, не повидав больше родной земли русской...
- Ой, Серый, ерунду говоришь, все в нашей жизни может быть, может статься, - ходил вокруг да около Лёха, не признаваясь ему о существовании эмокона.
А сам потихонечку готовился к действию.
Дежурным к ним назначили Месва, сатурната с насыщенным серым оттенком; он как-то пугливо заходил в лабораторию и долго соображал, если к нему обращались. Может, конечно, из-за всех произошедших событий себя так вёл, а может просто обладал такой особенностью из-за настроек. Ещё в лабораторию ежедневно приходили ученые сатурнатовские мужи, то по пять, то по шесть. Это были представители различных лаборатории, собраных для наблюдения за землянами. Они приходили рано утром каждого дня, вставали полукругом возле стеклянно куба, так, чтобы видно было и того, и другого преступника, и просто стояли лупоглазили на них, как в зоопарке, иногда что- то отмечая в своих планшетах. Первый раз, когда они заявились, Лёха только проснулся и, нащупав у кровати тапки, ринулся в туалет. Они выстроились в это время и уставились. Лёха ретировался обратно, как-то непривычно было делать свои утренние делишки, когда на тебя смотрят в упор с десяток пар глаз. Сначала терпел, а когда стало не в моготу, плюнул и уже не обращал внимания.
Лёха понимал, что шанс воспользоваться эмоконом у него будет только один, поэтому право на ошибку исключено. К этому событию также надо подготовить и Серёгу.
Сергей жил в смежной комнате , наискосок, поэтому разговаривать с ним было можно и лучше, чем раньше, но не совсем удобно; комната же, где раньше жила девушка, пустовала. Время для беседы Лёха выбрал ночь, когда Месв простаивал за мониторами, а ученые-лаборанты уходили. Тогда он подошёл к стене и стал звать Серегу. Тот нехотя откликнулся, подошёл в трусах и неизменных тапках.
Лёха старался говорить как можно тише и подбирать менее понятные для сатурната слова.
- Слышь, домой надо мотать...
- Ага, - буркнул Сергей, - всем надо , а как...
Леха замаячил руками, указывая на Мосва, на уши, прикладывая палец к губам, мол - тише. Сергей сразу смекнул, что дело не рядовое, не обычное, потому что так горели у Лехи глаза и всем поведением своим он указывал на это.
- Что делать надо? - Сергей данную фразу более прожестикулировал, чем произнёс.
- Быть готовым, - одними губами без звучно ответил Лехи и Сергей ей понял, выпрямился по стойке смирно, грудь колесом и приложил правую руку в взмахе перед лбом. Это значило всем известное "Всегда готов". Леха одобрительно закивал, закивал, поднял большой палец вверх, мол, молодец, что соображаешь, класс.
Леха дальше показал: минутку и метнулся в спальню, принёс паутоскан. Закричал:
- Утром...
И начал действиями, тыча пальцем в паутоскан, показывать, что надо будет натянуть на себя его и, сел, сидеть ждать.
- Чуда? - Хмыкнул Сергей.
- Почти чуда. - Ответил Леха, - договорились.
Сергей закивал. Леха, сложив руки как лежат младенцы, махнул:
- Идем спать. - И уже шепотом про себя, - завтра трудный день.
Вопреки ожиданиям, спал Лёха отлично; так спят в деревне после жаркой бани, выкопав всю картошку и упав в мягкую постель с легким сердцем. Проснулся уже когда вся учёная братия собралась и, взирая, записывала, в какой позе он спит и во сколько проснулся. Лёха, не обращая на них внимания, вымылся, позавтракал чаем с молоком и противной яичницей, почему-то яичница была противнее всего в сатурнатовских таблетках. Потом посмотрел, чем там занят Серёга;
