Григорий мне скоро действительно может понадобиться. А в чувстве вины, которое возникло при взгляде на корчащегося в муках беса.
– Гриша, хочешь я сырники приготовлю? Как ты любишь?
– Ох, делай что хочешь. Мне теперь уже все равно, – отмахнулся бес с видом умирающего лебедя.
Вот тебе и размял нечисть. Я отправился кашеварить на кухню, когда ко мне подошел черт. И заговорщицки сказал.
– Дяденька, ты не верь ему. Ничего у него не болит.
– Митя, я понимаю, что у Григория весьма специфическая репутация…
– Нечисть другую нечисть чувствует. Обманывает он…
– Думаешь?
Я задумался, после чего достал цветастую бутылку и сказал чуть громче, чем обычно. Чтобы было слышно даже из дальней комнаты.
– Митя, ты хорошо занимался, молодец. Давай я тебе немного джина налью.
– Что? – материализовался секунды через полторы в проеме бес. – Мою можжевеловую водку какому-то черту?!
И даже за спину не держался. Спохватился было, но тут же понял, что теперь драму отыгрывать бессмысленно. Поэтому состроил невинные глазки.
– Хозяин, не поверишь, спина прошла.
– Ты прав, не поверю. Думаю, завтра добавим к зарядке пробежку.
– Ладно, раз надо, – подозрительно легко согласился бес. – Только у меня одежды нет.
– Купим, в «Детском мире»!
На этом разговоры о наших спортивных достижениях были закончены. Мы поели молча, сурово зыркая друг на друга. Будто пытались выиграть в гляделки. Я, кстати, безоговорочно победил.
Разве что когда садились в машину, черт, как и всегда, попросил подключиться через блютуз. А когда я дал добро, из динамиков заиграло: «Реет в вышине и зовет олимпийский огонь золотой. Будет земля счастливой и молодой! Нужно сделать все, чтоб вовек олимпийский огонь не погас. Солнце стартует в небе, как в первый раз».
Гриша фыркнул и залез в портсигар, откуда что-то недовольно бурчал. Я хотел было спросить у Митьки, каким образом он вообще наткнулся на эту песню? Однако посмотрел в зеркало заднего вида и обнаружил ухмыляющуюся физиономию черта. Да ведь он троллил беса. И включил «Олимпиаду» вообще не случайно.
А ты какой молодец, десять очков Гриффиндору! Хотя, судя по всему, Митя выпускник Слизерина. Респект, уважуха.
Так или иначе, настроение у больше части находящихся в машине при выезде из СНТ было приподнятым. Правда, стоило въехать в город, как я увидел дворника, убирающего мертвых птиц в мусорный мешок. Четырех воронов.
И в груди неприятно сжалось. Один труп птицы – случайность, два – дурное совпадение, три – способ задуматься, четыре – набат, при звуке которого надо бежать и спасаться.
Вот сгоняю к Грыцу и нужно встретиться с Ингой, чтобы обсудить план дальнейших действий. Врановой явно не кукурузу охраняет, а собирается совершить что-то нехорошее. И дожидаться, что именно, мне не хотелось. Надо действовать на опережение.
Но сейчас следует закончить с текущими делами. Для начала я заехал за кренделем, где улыбчивая девушка поздоровалась и спросила, мол, мне как обычно? В смысле столько, что еле до машины можно донести? Но я ее расстроил, взял всего несколько штук. Бес у нас теперь на диете. Ложь не должна поощряться. Остальное отдал Митьке, который даже поблагодарил. Вот какой у меня воспитанный черт растет.
До леса я добрался без всякого навигатора. И так ездил сюда, как на работу.
– Ох, балуешь ты меня, – встретил леший, после проведенного обряда. – Я так растолстею.
– Хорошей нечисти должно быть много, – переиначил я старую поговорку. – Батюшко, я к вам…
– Да вижу, вижу, рубцом обзавелся. Думаешь, под силу теперь и печать снять, так?
– Попробовать стоит. Только надо же с кладом потом что-то делать.
– За это не беспокойся, – ответил леший, откусывая крендель. – Первым делом мы клад спрячем, без этого Грыц уходить не согласится.
– Я все спросить хотел, получается, ведь мы убьем его. Не лучше ли ему будет…
– Остаться? А ты с какой целью спрашиваешь? Чтобы кладом завладеть или так?..
Спросил он со своей неизменным ленинским прищуром, явно испытывая меня. Я и сказал, как есть.
– А на что мне этот артефакт? Добра он никому не принес. К тому же, я же обещал Грыцу.
– Артефакт там древний, хороший, наверное, – продолжал рассуждать леший. – Раз уж рубежник часть своей силы потратил, да человека ради него загубил.
В этот момент даже портсигар с бесом затрясся. Жадность Григория перебила его обиду.
Я хлопнул по карману с портсигаром и отрицательно замотал головой.
– Раз обещал, то нельзя на попятную идти. Да и как я буду выглядеть перед тобой, батюшко, перед приживалами своими, а самое главное – перед собой? Что не хозяин своему слову?
– Дивлюсь я тебя, Матвей, – расправился с кренделем леший, вытерев рот. – Все жду, когда ты оступишься, проявишь человечность. В самом плохом смысле этого слова. А ведь все люди колеблются. В природе это вашей. А ты какой-то… безупречный. Будто ненастоящий.
– Какой я безупречный? У меня недостатков, вагон и маленький бронепоезд. Бывает, я трусоват, ленив, иногда даже вечером зубы не чищу. На днях меня одна русалка и вовсе некрасивым назвала. Да еще везучесть сломанная.
