была в этом списке — и я уже собирался откланяться.
— Подьячий Федор, помог я тебе, помоги и ты мне, — глаза старосты собрались в узкие щелки.
— Чем же? — я искренне удивился. Вот правда — чем?
— Если вдруг наткнешься на следы Давыда Филиппова, Сергея Давыдова или Игната Филиппова — расскажи мне.
— Преступники?
— Наоборот. Честные купцы… были. А куда делись — неизвестно… Пропадают у меня люди в городе, подьячий, и найти не можем — куда. Вдруг да наткнешься на след, так не сочти за труд — сообщи.
Вот староста, вот жук. На ходу подметки режет. Приезжего подьячего — и того припряг. Но и отказываться — не вариант. Не делают здесь так. Неправильным считают.
— А подробности есть какие? Кроме имен?
— Вот что, подьячий Федор, отправлю я к твоему дому одного мальчишку…
Выйдя от губного старосты я вытер пот со лба. Мысленно, конечно. Не надо давать случайному свидетелю повод задуматься: а чего это англичашка нервничает? А о чем таком он говорил со старостой? А правду ли он рассказал старосте? А не поспрашивать ли его на какой-нибудь дыбе?
Нет, все прошло гладко. Мангазейский погибельный староста поверил в мою дезу про поиски схоронившегося где-то здесь татя, покравшего у царя-батюшки неизвестно что. Дал мне наводку на то, где его можно поискать. В том числе — и Дом. Теперь надо выждать несколько дней, пройтись по другим названным им местам, честно их проверить на предмет нахождения Леньки-Любимца, не найти — Ленька, вместе со всей своей бандой, уже год как гниет в подмосковных болотах — и прийти к старосте еще раз. Чтобы тот ввел меня в Дом. Предлог староста пусть сам придумает, кто я и зачем мне в Дом… Главное — потом самому не запутаться, кто я для кого. Максим Валентинов, она же Викентий Тимофеев, он же Бартоломью Крауч-младший, он же Варфоломей Кравуч, он де Федор Тихонов… Имен как блох на барбоске… кстати, собак здесь Барбосами почему-то не называют. Полканами — бывает, от героя популярного здесь фэнтези-романа «Сказка о Бове-королевиче», песиголовца Полкана. А Барбосами — нет.
Так, не о том думаешь, Полкан.
На то, чтобы проникнуть в Дом — у меня несколько дней. Максимум — две недели. Погибельный староста обязательно, вот просто к бабке не ходи, пошлет в Москву запрос, кто я такой и вправду ли тот, за кого себя выдаю. А так как интернет здесь плохой и покрытие сотовой сетью тоже не ахти — запрос поедет со скоростью конного всадника. Пока туда, да пока оттуда… сколько времени пройдет? Неет, это мы с девчонками на телеге три месяца ехали, а всадник — верхом, да меняя коней на ямских станциях. Да, даже в этом случае до Москвы за неделю он не доберется. А вот, скажем, до Тобольска — сможет. А я не знаю, есть ли возможность связаться на дальние расстояния с помощью амулетов или какого-нибудь Длинного Слова. Из Мангазеи — точно нет. А вот из Тобольска — не факт, не факт… Поэтому я заранее закладываюсь на то, что через две недели погибельный староста узнает, что ему вешали на уши, за неимением здесь лапши — квашеную капусту. К этому моменту мы с девчонками уже должны добраться до Источника и исчезнуть из города. Плюс — через две недели, по рассказам местных жителей, уже может выпасть первый снег. И если мы не сможем к этому моменту утащить Источник — то можно уже и не дергаться, а рвать когти отсюда, чтобы попробовать через год. Зимовать в Заполярье я не хочу…
* * *
Староста озадачил меня общественной нагрузкой в стиле «Пойди и найди». Пропадают в Мангзее люди, а ты, подьячий, когда будешь по углам шариться, заодно и людишек этих поищи, может, где завалялись. Хотя ситуация, конечно, интересная. Грабители и разбойники тела обычно не прячут, налетели, перебили — и назад. Маньяки сейчас не в моде, по крайней мере, за год службы в Разбойном Приказе я не слышал о таком. Хе-хе, а само слово «маньяк» — слышал, так здесь падающие звезды называют.
Еще староста обещал послать ко мне человека, который мне расскажет подробности. И человек этот пришел ко мне уже через день.
* * *
— Будьте здоровы.
— Будьте здоровы.
Однако. Я ожидал… ну, кого-то типа… типа меня. Розыскника. Сыскаря. Подьячего. Ну а что староста его мальчишкой называет — в его возрасте все, кто моложе тридцати, уже мальчишки. Нет, ко мне пришел натуральный мальчишка. Какой-то Гарри Поттер.
Молодой парнишка, честное слово, даже моложе меня, лет семнадцать максимум. Тощий, чернявый, из-под снятого колпака рассыпались взлохмаченные волосы. И в очках! Точно таких же, какие иногда носит моя Настя. Честное слово, если б у него был шрам на лбу в виде молнии — я бы не удивился.
— Александр Давыдов. Сын купца Давыда Филиппова, прозванием Колокол.
Давыд Филиппов. Один из пропавших. А это, значит — сын…
— Варфоломей Кравуч. Английский дворянин.
Судя по лицу мальчишки он слабо понимал, зачем его отправили к какому-то английскому дворянину. Но задавать вопросы не стал, чем заработал в моих глазах несколько баллов. Тебе сказали, что я могу найти твоего отца? Сказали. Значит, кто я такой — дело десятое. Хоть английский дворянин, хоть китайский священник. Как говорил мой отец: «Вам шашечки или ехать?».
Александр присел за стол и посмотрел на меня, сидевшего напротив. Я сцепил руки:
— Рассказывай.
— Что рассказывать? — вздрогнул он.
Так. Минус балл.
— При каких обстоятельствах пропал ваш отец и те, кто пропал с ним.
— Дядя Игнат и брат Сергей.
Ага. Родственники, значит.
— При каких обстоятельствах это произошло? — я опустил одну руку под стол и так, чтобы парнишка не заметил, показал кулак. Дита, выглядывавшая из стены в углу, показала мне язык, но все же убралась. Наверняка теперь торчит где-то там, где ее не видно и подслушивает, о чем разговор. Своим девчонкам о том, кто это ко мне пришел и зачем, я не рассказал. Из чистой подлой вредности. Вот они и подсылают шпионку, подсыла, как на Руси говорят. Из той же вредности.
— Сначала пропал отец…
Так. Стоп.
— То есть, они не одновременно исчезли?
Я-то полагал, что все трое вместе куда-то отправились и в этой куде — исчезли. А здесь какая-то
