мешаю. Я ж не дура, не пришла бы тогда.
– Конечно, ты не мешаешь! Что за глупости! – возмутилась Алина.
– А сколько раз вы обещали сами ко мне зайти, но так и не пришли? А в кафе договаривались встретиться, и никто не явился? И ни разу не позвонили мне сами, ни одна из вас, ни разу за два, черт, два месяца!!
Лика покраснела и не сдержала слез.
Алина взялась за голову уже обеими руками. Тильда растерянно молчала. Неожиданно в разговор вмешался Гена:
– Лика, да? Я – Геннадий. Скажи, а два месяца назад ты, случайно, не покупала зеркало в магазине «Магия отражений» на Чернавинском проспекте?
– Что? – осеклась она и, смахнув челку, уставилась на него. – Ты-то откуда знаешь?
– А-а-а, все ясно! – Дашка дважды хлопнула в ладоши, привлекая внимание. – Вспомнила! Там продают заколдованные зеркала! Люди, которые в них посмотрятся, становятся незаметными на весь день, и о них все забывают! Не смотрись в него больше, и у тебя все наладится.
– Да вы бредите, что ли? – Лика громко шмыгнула носом, собираясь, по всей видимости, разрыдаться вовсю. – Или просто прикалываетесь надо мной?
– Ничего подобного! Сейчас ты еще и не такое услышишь… – Сделав глубокий вдох, Тильда приготовилась рассказывать всю историю с самого начала.
***
Божену трясло, как в лихорадке. Обугленная кожа клочьями свисала с тыльной стороны рук, которыми она держала портьеру во время бегства. Жар люцифлюсов проникал и сквозь ткань, но чуть медленнее. Обгорели лишь волосы, но это ничего, отрастут, а пока ее выручит парик. Марку досталось куда больше, у него даже язык ко рту прикипел, и он пока не мог разговаривать. Сообщник отлеживался в соседнем номере дешевой гостиницы, где они остановились под чужими именами. Люцифлюсы их здесь не найдут. Они не видят людей с черными душами до тех пор, пока те на раскаются в своих злодеяниях или не окажутся поблизости от того, кто раскаялся – именно это произошло с Боженой и Марком в доме на Чернавинском, а случилось все по вине Зарубина. Божена давно почуяла мягкотелость Виктора, еще при первой же встрече, но ей нужен был человек, и она надеялась, что, втянувшись в общее дело, новенький изменится, станет таким же, как все прочие этернокты, искоренившие в себе способность к чувствам, делающим человека слабаком.
Поначалу Виктор подавал надежды. Она пристально наблюдала за ним, приезжая в этот город, куда три года назад перебралась одна из ячеек созданного ею общества. Однажды Божена заподозрила, что Зарубин вскоре раскается, как это случилось со старым Святозаром – тем, кто устроил ее первую встречу с Осдемониумом и Мортемом. Святозар служил Осдемониуму три сотни лет и принес ему в жертву множество человеческих душ. Кто бы мог подумать, что подобный монстр способен возродить живой свет в своей душе, темной, как кротовая нора? Мортем подсказал Божене, как поступить, чтобы дело Святозара перешло к новому человеку. Козельский, как всегда, сделал все как надо, и вскоре Марк занял место своего отца. К сожалению, сын Святозара оказался слишком нерасторопным, и пришлось Божене помогать парню встать на ноги. Нерешительный и пугливый ученик раздражал ее, но не вызывал опасения, как Виктор. Божена была уверена, что с Марком никогда никакого раскаяния не случится. К тому же, в последнем деле он хорошо себя показал и выполнил сложное поручение – заставил девчонку раздобыть кощееву иглу, на которую у Божены были большие планы.
Она вынула из сумочки платок и развернула, чтобы как следует полюбоваться ценным трофеем. Надо же, с виду хрупкая крошечная штучка, а с ее помощью можно свернуть горы. Или изменить устройство мира. Например, совсем чуть-чуть увеличить наклон земной оси. Это вызовет масштабные бедствия по всей Земле: климат станет жестче, усилится контраст температур – испепеляющая жара будет сменяться лютым холодом, а сокрушающие все на своем пути ветра породят чудовищные штормы. Страдания людей многократно умножатся, и это укрепит силу тьмы, а живой свет, идущий из глубин галактики, отступит, потому что Земля перестанет притягивать его: людям будет не до любви и мечтаний, они погрязнут в своем бесконечном горе, а светлые чувства иссякнут в их душах. Сложенные вместе, эти процессы способны сместить всю Солнечную систему в более темный сектор космоса. И – да здравствует вечная ночь!
Конечно, сама по себе игла такого не сделает, это ведь не волшебная палочка. Но, владея ею, можно управлять Осдемониумом и заставить его разбудить существо, дремлющее в земных недрах. Разные народы называют это чудовище каждый по-своему, но в России и Европе он известен, как Вий. Говорят, что он не велик, но сила его взгляда способна пронзить земную толщу и разбудить мощный вулкан, извержение которого может уничтожить всю планету. Божена не хотела ее уничтожать, планировала лишь встряхнуть немного – для этого Осдемониум должен был не будить Вия, а слегка потревожить, чтобы тот моргнул во сне, и, возможно, этого будет достаточно. А если монстр все же проснется, Божена спрячется в потустороннем мире и переждет земные катаклизмы, которые туда не проникают. Ну, а если планета не выдержит, что ж… риск – благородное дело, а на кону слишком много всего, чтобы от этого отказаться. Правда, она не знала, что случится с потусторонним миром, если Земли вдруг не станет, но все равно не собиралась отступать.
Таков был план до встречи с люцифлюсами. От воспоминания о них Божену снова передернуло. Теперь придется искать новые способы перехода за барьер, ведь чемодан остался в апартаментах на Чернавинском и, скорее всего, вернуть его будет сложнее, чем найти ему альтернативу. Но главное, что игла при ней, а значит, возможность разыграть эту партию не утрачена.
Внезапно накатила усталость, и Божене захотелось прилечь. Ночь наступила незаметно, окна в номере надежно закрывали глухие тяжелые шторы, и ни единого лучика света не проникало снаружи.
Иглу не хотелось выпускать из рук, до того она радовала глаз. Божена полюбовалась еще немного и хотела было спрятать ее в укромное место, но та выскользнула из дрогнувших пальцев в тот миг, когда в углу выросла черная тень.
Мортем всегда появлялся внезапно, и Божена, завидев его, вздрагивала – никак не могла к этому привыкнуть, хотя с тех пор, как это случилось впервые, прошло больше ста двадцати лет. Она склонилась и стала ощупывать ковровое покрытие под ногами в поисках иглы. Глухой смех Мортема, похожий на хруст сломанных костей, заставил ее замереть на месте.
– Почему ты смеешься? – спросила она, не отрывая взгляда от пола. Иглы нигде не было видно.
– Можешь не стараться! – произнес он с характерным для него шипением. – Неужели ты до сих пор не
