закричала снова, как не кричала никогда в жизни, а затем словно очнулась на собственной кровати, не понимая, что происходит, и опрометью бросилась прочь из темной комнаты.
Маша потрясенно слушала сбивчивый рассказ матери. Подобного ей еще слышать не приходилось. Тем не менее Наталья уже немного успокоилась, даже заулыбалась. Мария на всякий случай заглянула в ее комнату – там все было как прежде. Зеркало не светилось, но косметика действительно была рассыпана по ковру.
– Наверное, я сама все смахнула, – успокоила ее мать. – Случайно задела, когда бросилась вон из комнаты. Пусть лежит, утром все соберу.
Но тумба с зеркалом стояла в дальнем углу комнаты – Наталья, соскочив с кровати, просто не могла ее задеть…
– Ты точно в порядке? – на всякий случай уточнила Маша.
– В полном. Ложись, тебе ведь завтра в университет. – Наталья ласково потрепала ее по плечу. – Обещаю, больше пугать не буду. Господи, приснится же такая дрянь…
Покачав головой, она вернулась к себе, правда дверь закрывать не стала. Мария тоже легла, но еще долго не могла успокоиться и все вертелась, прислушиваясь к звукам, раздающимся в большой квартире. В темноте громко тикали антикварные часы, на кухне мерно гудел холодильник. Из спальни матери больше не доносилось ни звука.
В конце концов Мария задремала. Неизвестно, сколько ей удалось поспать, но вдруг в глубокой тишине ночи снова раздался душераздирающий вопль.
Машу будто пружиной подкинуло. Сердце, казалось, выскочит из груди. В соседней комнате что-то тяжело упало, но крик больше не повторился. Поняв, что это снова кричала мать, Мария бросилась к ней. Вылетев в коридор, она подбежала к спальне и застыла на пороге, пораженная.
Комнату заливало тусклое голубое сияние, действительно напоминающее свет полной луны. Оно исходило от недавно купленного антикварного зеркала. Спиной к входной двери рядом с кроватью Натальи стояла светловолосая женщина в длинном белом платье. По полу клубилась неясная туманная дымка, она окутывала ноги незнакомки почти до колен.
Это была не ее мать!
– Кто вы?! – воскликнула девушка, холодея.
Вместо ответа пришелица растаяла в воздухе, растворилась в голубом полумраке сизым туманом, так и не повернувшись лицом к перепуганной Марии. Неясная тень метнулась к старинному зеркалу, стоящему у стены, в тот же миг его свечение померкло, и дымка, застилавшая пол, пропала.
Мария на негнущихся ногах вошла в темную комнату.
Мать лежала на кровати в неудобной позе, разбросав руки и ноги, с рассыпавшимися по подушке волосами. Ее рот был приоткрыт, глаза вылезли из орбит от ужаса. Она не шевелилась.
Мария бросилась к неподвижной матери, начала тормошить ее за плечи, крича от страха, но было уже поздно. Наталья Казанцева была мертва.
Татьяна Пожарская приехала в Департамент безопасности Санкт-Эринбурга около десяти часов утра. Девушка вошла в просторный вестибюль первого этажа, выложенный полированным мрамором, поздоровалась с охранниками, дежурившими у входа. На мгновение замерла у большого настенного зеркала, окинула себя придирчивым взглядом – остановилась лишь потому, что не успела сделать этого дома.
Татьяна всегда предпочитала естественную красоту, используя минимум косметики. Она слегка поправила волосы, одернула джинсы и легкую короткую курточку, затем направилась к лифту. Будь на ее месте лучшая подруга Наташка Морозова, она бы сейчас застряла у зеркала минут на пятнадцать. Бывшая фотомодель, а ныне владелица гигантской компании «Амариллис», производящей косметику и модную одежду, Наталья всегда появлялась на публике с идеальной укладкой и первоклассным макияжем. Но ей это было необходимо, «лицо фирмы», так сказать. Татьяна же работала в особом отделе Департамента, бо́льшую часть ее коллег составляли мужчины, занимающиеся расследованием преступлений. Им было не до разглядывания ее внешнего вида.
Особое внимание на Таню обращал лишь Антон Василевский, ее парень, но он принимал ее любой, ведь они уже столько всего пережили вместе. Видели друг друга обожженными, окровавленными, промокшими до нитки и избитыми до полусмерти. Вот из-за специфики своей работы Татьяна и предпочитала ходить в простой и удобной одежде, а не в дорогих брендовых вещах, в каких обычно щеголяла Наташка.
Татьяна вышла из лифта, но даже не успела дойти до своего кабинета. Прямо в коридоре ее перехватили руководитель их подразделения Панкрат Легостаев и Антон Василевский. Вид у обоих был озадаченный.
– А вот и ты, – вместо приветствия сказал ей Панкрат. Он, как всегда, был в строгом темно-сером костюме. – Очень вовремя. Едешь с нами.
– Куда? – не поняла девушка, покосившись на Василевского.
– Я знаю не больше твоего, – ухмыльнулся Антон. – Он мне даже кофе не дал допить.
– Позже будете кофеином накачиваться, – буркнул Панкрат. – У нас тут новое дело вырисовывается, и лучше заняться им немедленно, потому что после обеда меня вызвали на какое-то экстренное совещание к руководству.
Если их ждали срочно, значит, снова случилось нечто из ряда вон. Дело, с которым не справились бы обычные сотрудники полиции. У Татьяны сразу возникло плохое предчувствие, а интуиция ее еще никогда не подводила.
Панкрат нажал кнопку вызова лифта, и двери мгновенно открылись, кабина даже не успела спуститься вниз. Легостаев шагнул в лифт первым, и Антон у него за спиной успел быстро чмокнуть Татьяну в щеку. Он по своему обыкновению сосал леденец, и тонкая белая палочка торчала в уголке его губ. Татьяна ощутила запах мяты и ванили. Антон и ей предложил чупа-чупс, но она отказалась. Легостаев сделал вид, что ничего не заметил.
Пока спускались, Татьяна украдкой разглядывала отражения в зеркальной стенке лифта. Панкрат и Антон были примерно одного роста, на полголовы выше ее. Но в отличие от Легостаева в строгом костюме, Василевский был в черных спортивных штанах и черных кроссовках, а из-под куртки торчала ярко-желтая футболка на три размера больше, чем следовало. Таня улыбнулась про себя – Антон скорее напоминал парня, заскочившего из соседнего двора, чем сотрудника Департамента безопасности.
Они еще шли к машине, а Панкрат уже начал вводить ребят в курс дела.
– Позавчера умерла художник-оформитель Наталья Казанцева, большая любительница старины и антиквариата. Вроде бы ничего особенного, никаких признаков насильственной смерти… Но дочь Казанцевой Мария позвонила в полицию в дикой истерике, ее голос дрожал так, что дежурный не сразу понял, чего она хочет. Я сам слышал запись этого разговора. Девушка была не в себе. Позже мы поговорили с патологоанатомом. Он сказал, что Казанцева умерла в буквальном смысле от разрыва сердца. Что-то очень сильно ее напугало.
– Что же с ней произошло? – сдержанно спросил Антон.
