своей. – Так что придется принять твое предложение.
Мы спустились и сели в джип. Мужчина резко сорвал машину с места, едва я успела щелкнуть ремнем безопасности. Из-под колес веером брызнул в стороны мелкий гравий с подъездной дорожки. Видимо, «шумахеры» – это мой крест.
– Сколько Юлии, кстати, исполнилось? – спросила я.
Не хочу ехать в молчании. Это так тяготит! Особенно, когда на душе и так моросит дождь.
– Пятьдесят. Только при ней не упоминай эту цифру. – Мужчина резко вошел в поворот.
– На вид не больше сорока!
– Во сколько же она меня, по-твоему, родила? – Данила усмехнулся. – В восемь лет, выходит?
Математика меня в тот момент занимала слабо. Хотелось просто доехать живой до особняка Эсмы Султан, где будем праздновать. Вернее, они – праздновать, а я – изо всех сил делать вид.
Место, кстати, выбрано удивительное. Двухэтажная прибрежная – с видом на Босфор, историческая достопримечательность, которая и складом успела побывать, и несколько раз умудрилась сгореть – да так, что остался лишь коричневый весьма обшарпанный на вид кирпичный остов с окнами без стекол, который креативные турецкие дизайнеры оставили нетронутым, но внутри бывший дворец укрепили за счет встроенной конструкции из стекла и стали.
Сегодня в нем проходят разнообразные встречи и конференции, концерты, праздники, а также Стамбульский джазовый фестиваль. Арендовать его для юбилея нашей директрисы удалось лишь благодаря связям Охотников – он забронирован практически на год вперед.
А вот уже и этот особняк виднеется. Осталось свернуть с моста. С виду здание напоминало обычную «заброшку», внутри которой зажжен яркий свет. Но едва мы вышли из машины на подъездную дорожку, все изменилось.
Буквально в паре шагов искрился огнями мост над Босфором, заигрывая с сияющей водной гладью. Из окон немного готического на вид – из-за подсветки, кирпичного остова лилась классическая музыка. Перед нами распахнули стеклянные двери, и мы с Данилой попали в вестибюль, где гармонично соседствовали красный кирпич, стекло и хром.
Лестница-волна привела нас на второй этаж, где в приятной полутьме на круглых столиках сверкали серебряные приборы и хрустальные фужеры. Официанты расправляли несуществующие складки на скатертях с длинной, до пола, бахромой, поправляли «ушки» салфеток в кольцах, и зажигали свечи на высоких канделябрах, что стояли на каждом столе.
– Чувствую себя Золушкой! – призналась я.
– Можно побыть твоим принцем? – Данила улыбнулся, отвесив шутливый поклон.
Нет уж, хватит с меня принцев!
– Думаю, наставник может претендовать максимум на роль мачехи!
– Злая женщина! – Охотник расхохотался.
Прочь, Горан Драган, прочь!!!
– Рада, что твое настроение улучшилось, сын. – Раздалось сзади.
К нам подошла Юлия – как всегда, прекрасная, стройная и уверенная в себе.
– Еще раз с праздником вас, – с восхищением глядя на нее, сказала я. – Божественно выглядите!
– Спасибо, ты тоже. Но когда-нибудь тебе придет время понять, что день рождения для женщины вовсе не праздник. – На ее лицо набежала тень.
– Возраст – это естественно. – Вклинился Данила. – Мы же не санклиты.
– Если намерен так вести себя и дальше, – в голосе Юлии прорезался металл, – то лучше сразу езжай обратно в поместье!
– Как скажешь. – Охотник кисло улыбнулся, подняв вверх руки. – Сегодня тебе ведь можно делать все, что в голову придет!
– Немедленно прекрати паясничать! – прошипела директриса, вплотную подойдя к нему. – Или убирайся отсюда!
– Убираться и не мешать тебе?! – в ответ процедил он.
Кажется, стажерки здесь явно лишние. Лучше прогуляюсь немного. Место потрясающее!
Пока я гуляла, подтянулись остальные. Все уселись за столики, и вечер плавно двинулся по накатанной. Тосты, смена блюд, танцы, пьяный смех. Когда в ход пошли непристойные шутки, я вновь улизнула. Играть в «ручеек» или в «бутылочку» вовсе не хотелось. Да и нетрезвые парни, что пытались силой вытащить на танцпол, оптимизма не добавляли – ухаживания в стиле «перегар в лицо и рука совершенно нечаянно на ягодицах» мной давным-давно оставлены на первом курсе меда.
На улице порхал свежий ветер, но я не замерзла. Догадываюсь, почему – санклитская кровь. Рядом со зданием имелся небольшой сад – приятное, тихое место, но долго находиться в нем оказалось выше моих сил, потому что деревья, украшенные огоньками гирлянд, сразу же перенесли меня в тот вечер, когда мы с Гораном занимались любовью в поле, а светлячки порхали вокруг.
Поспешно покинув сад, я обошла здание и услышала голоса. Один из них принадлежал Юлии. Другой был мне незнаком.
– Уходи отсюда, пожалуйста! – казалось, она умоляла из последних сил.
– Юля, зачем ты так? – едва слышно раздалось в ответ.
Свет из окон особняка упал на высокого блондина, что стоял ко мне спиной.
– Твой сын вырос, ты в разводе. Что еще тебе мешает?
– Мы никогда не будем вместе, забудь об этом раз и навсегда. – Сухо ответила женщина.
– Почему?!
– Причина тебе хорошо известна.
– Но разве моя вина в том, что я родился таким?
– Не твоя. Но ничего не изменить.
– Юля… – Срывающимся голосом прошептал он.
– Прощай. – Женщина развернулась и направилась в мою сторону.
Я отшатнулась, но успела заметить слезы в ее глазах. Нехорошо получилось. Дернул же меня черт!.. Нога попала на камень, подвернулась с отчетливым хрустом, и мне стало не до метаний совести. Из глаз посыпались искры от боли. Как назло, это оказалась та самая лодыжка, которую я повредила, когда изображала из себя дервиша.
Шипя ругательства, я на одной ноге допрыгала до стены и оперлась на нее. Все правильно, не надо было подглядывать.
Постепенно боль стихла, и я смогла насладиться красотой залива.
Теплые огни янтарных оттенков длинными полосами отражались в спокойной воде, словно только что написанную картину выставили под дождь, и краски цветными потоками начали сползать вниз. Природа – лучший художник. Я смотрела, как ее полотно безмолвно «плакало», и чувствовала наползающий с воды холод.
Внезапно стало тепло – на плечи лег пиджак. Я чуть было не выдохнула «Горан» на полуулыбке, явственно ощущая его рядом, но, повернув голову, натолкнулась взглядом на Данилу. Но ведь даже чувствовала аромат туалетной воды санклита, могу поклясться!
– Я заметил, ты прихрамываешь.
– Немного потянула недавно. Ничего серьезного, пройдет.
– К врачу ходила?
Мне вспомнилось лицо местного эскулапа с абсолютно лысой головой – за что его прозвали Фантомасом. Нет уж, спасибо, помню, как его масляные
