class="p1">Янг тоже был по уши влюблен. Гарольд, словно Эшли Уилкс 5, хвалил хороший аппетит Лавчайлд, каждый раз забывая, что уже говорил об этом в прошлую их встречу, но собеседница неизменно наводила его на мысли о древних изваяниях – еще не палеотических венерах, но каких-то языческих богинях плодородного дождя. Лавчайлд только усмехалась в ответ на такие сравнения. Она не хотела любить Гарольда еще потому, что знала – ее любовь будет похожа на раковую опухоль для нее, на демонические лианы для него. Она, Лавчайлд, вся истощится, изойдет на это чувство, рассыпется прахом – или физически, или только морально, но после этой любви будет уже не собой. А он задохнется в ее чувстве, быть может, даже с улыбкой на устах – бедняжка богомол.
***
– Существуют стратегии, позволяющие самцу посмертно обеспечить успешность оплодотворения самки его спермой. Так, шаровые пауки, погибая, оставляют половой орган в теле самки, исключая возможность последующего её спаривания с другим самцом. 6 – Лавчайлд с громким хлопком закрыла книгу и протянула ее Мартину, – возьми.
Парень то ли покачал, то ли судорожно дернул головой: рядом с Лавчайлд он чувствовал себя более чем странно. Она была не в его вкусе, но в то же время – отчаянно волновала. Мартин был готов бить себя по рукам, чтобы они только не тянулись к ней.
– Ты не собираешься уходить?
– Я подожду Квинна, – Лавчайлд положила книгу на журнальный столик, раз уж Мартин так и не взял ее. – Если, разумеется, ты мне не скажешь его домашний адрес. Только не подумай, пожалуйста, что я интересуюсь его женой, – девушка вздохнула, – во всяком случае, больше, чем делом.
Мартин фыркнул, откинул голову на спинку кресла. Он больше не видел Лавчайлд, но чувствовал ее до малейшей черточки, складочки на платье.
– Значит, дело вдруг стало для тебя важно… Дело, не деньги. Я так и знал, что ты размякнешь, еще тогда, когда ты ляпнула, что придурок Янг «симпатичный»… Или что ты там сказала…
– Сама не знаю, почему у меня так екнуло сердце, когда я его вновь увидала. – Лавчайлд улыбнулась, глядя в окно, но ничего не видя, кроме возникающих в ее мозгу воспоминаний. Она понизила голос к концу фразы, так что он сперва упал до шепота и после – до одного беззвучного движения губами.
– Может быть, все-таки трахнемся? – Нетерпеливо брякнул Мартин, не выдержав. – Ты же шлюха, для тебя это ничего не значит.
Лавчайлд оскорбленно вздохнула и повернулась к молодому человеку:
– Ты любишь классику французской литературы? Читал Ги де Мопассана?
– Что?
Лавчайлд покачала головой, поднялась с кресла и пошла прочь. И сделала это с радостью: стоило ей передумать, как от мысли, что не нужно больше дожидаться Квинна, на душе внезапно полегчало. И вместе с тем сердце кольнуло невеселое осознание.
Выйдя на улицу, Лавчайлд закрыла лицо руками. Она действительно стала непригодна – даже если она исчезнет из жизни Гарольда, она больше не сможет с такой легкостью отдаваться другим мужчинам.
Однако Квинн нашел ее сам. Когда Лавчайлд услышала звонок в дверь, она уже знала, что это Патрик. Поэтому подготовилась: как только он, услышав щелчок отпираемого замка, рывком распахнул дверь, в лицо ему полетел плюшевый мишка.
– Убирайся. Я не хочу участвовать в твоих грязных делишках!
Квинн поднял мишку с порога и шагнул в квартиру, заставив Лавчайлд отступить. Она могла не двинуться с места и ей вполне хватило б сил не впускать нахала, если бы внезапно не почувствовала отвращение к Патрику. Его кожа представилась ей настолько отвратительной, что хозяйка квартиры всеми силами постаралась избежать соприкосновения с гостем.
– Наш договор расторгнут. Я больше тебе ничего не должна, – жестко сказала девушка. Она знала, как найти управу на таких мужиков, как Квинн – самовлюбленных индюков, рассчитывающих, что любая женщина должна им подчиняться.
– Неужели? А мне кажется, ты движешься именно в том направлении, в каком мне нужно…
Тепло рук Гарольда еще не до конца остыло на теле Лавчайлд, когда Квинн шагнул вперед, провел ладонью по ее спине. В комнате еще остался аромат пиджака и одеколона Янга, теперь постепенно растворяющийся в удушливом запахе тяжелого квиннова парфюма.
– Я больше не буду видеться с Гарри. И с тобой тоже. Сделаю исключение только для того, – Лавчайлд отступила от Квинна на шаг. – чтобы получить деньги, которые мне причитаются.
И раньше, чем мужчина успел спросить или возразить, она добавила, упиваясь своим ядом и не скрывая этого:
– За секс в поместье Янга. Я пришлю счет тебе в офис.
Квинн взмахнул рукой, желая ударить девушку, но Лавчайлд поднырнула под его руку.
– И не трудись приходить сюда. Я съезжаю завтра же.
Патрика трясло от ярости, так что Лавчайлд подумала, будто вот-вот раздастся гул и скрежет от его напряженных мышц.
– Ты… ты и Гарри – неплохая пара. Знаешь, я всегда ненавидел его бабский голос. И твой девчачий писк. Как будто трахаешь малолетку… Надеюсь, у вас тоже уши кровью изойдут, если будете друг с другом разговаривать.
Он шагнул за порог.
– Мне есть, с кем повеселиться и без чумной семейки Янгов, Патрик.
Лавчайлд закрыла дверь медленно – чтобы он увидел, что в ее глазах нет раскаяния.
***
Лавчайлд действительно собиралась дать себе зарок не искать больше встреч ни с Гарольдом, ни с Квинном, но они оба, следуя своим генам гончих и равно неспокойным разумам, сами нашли ее. И, встретившись у афиши с изображением кокетливо прикрывшейся розовым боа Лавчайлд, братья наигранно-сердечно поприветствовали друг друга и пожали руки. Только Янг скривился, когда Квинн с силой сжал его пальцы, намеренно причиняя боль.
– Я вижу, Вы с дамой, – попробовал быть учтивым Гарольд, кивнув на спутницу Квинна. Но Патрик только грубо хохотнул в ответ:
– А ты, я вижу, нет. Один.
И, подхватив свою подружку под локоть, увел ее в клуб. А Гарри еще остался покурить на улице до начала выступления Лавчайлд. Он рассматривал до боли знакомые черты, приобретшие на афише только еще большую прелесть, но и, одновременно с тем, стервозность, надменность. Над изображением алела надпись: «Программа с трюками. Леди Благоухающая Роза: Я обману Вас так, что Вам понравится.»
Гарольд бросил сигарету в лужу и вошел в клуб.
Гарри выбрал место на некотором удалении от сцены, чтобы его лица нельзя было различить в темноте, если Лавчайлд вдруг случайно взглянет на него. Янгу несколько мгновений казалось, что он устроился идеально. Пока его не окликнул с соседнего столика Квинн. Гарольд едва поборол желание
