чуть не слетев со стула. — Это же конец всем его надеждам. И даже его родители никак не смогут ему помочь?
— А что они сделают? Тут нужна артиллерия покрупнее, — проронил старший и выпустил изо рта клубы табачного дыма.
— Какая например? — сощурился я, облизав пересохшие губы.
— Кто-то из высшей аристократии, имеющий влияние на полицейское начальство, — сказал Александр и устало потер глаза. — В этом случае Шмидт может отделаться штрафом.
— А я могу с ним поговорить?
— Ну-у… минут пять я тебе дам, — решил брат и встрепенулся, словно вспомнил нечто важное. — Кстати, насчёт дать… вот твоя доля за тушки василисков.
Он вытащил из ящика стола несколько крупных купюр и передал их мне.
— Спасибо, — поблагодарил я Александра. — Пойдем к Шмидту? Я хоть поддержу его. А то он наверняка уже раскис.
— Пойдем, — ответил брат, выбираясь из-за стола.
Он снова повел меня узкими коридорами. А я по пути у него спросил:
— Слушай, а правда, что убили бандита Жирного и часть его свиты? Мне об этом дежурный сказал.
— Ага, пять трупов. Наверняка это проделки бандитов-конкурентов, нанявших искусных убийц. Возможно, они сюда из самого Петрограда приехали. У нас таких убийц прежде не было. Очень пронырливые ребята.
Пять! Все-таки пять трупов! Кто же убил грязного мага и двух рядовых бандитов? Как-то странно все это. А что если эти загадочные убийцы видели меня в апартаментах Жирного? Вот и очередной повод для волнения. Блин, сколько же их? Как только я решаю одну задачу, тотчас появляется другая. Надоело уже.
Скрипнув зубами, я вместе с братом вошел в коридор с железными дверьми. Александр остановился возле одной из них, открыл небольшое окошко и предупредил меня:
— Пять минут.
Он отошел в конец коридора, где замер, заложив руки за спину. А я глянул в окошко и увидел Шмидта, лежащего на узкой койке. Он смотрел в потолок и, кажется, даже не обратил внимания на скрип окошка.
— Шмидт, ты чего пригорюнился? — проговорил я нарочито жизнерадостным голосом.
— Ян! — вскочил он с койки и бросился к двери. — Ян, все пропало! Мне не отбиться от обвинений, хотя я все честно рассказал! Какой позор, какой позор! Моя жизнь сломана, Ян! Я не хотел, чтобы так получилось. Профессор говорил, что мы совершим открытие, которое прославит нас! А теперь… теперь…
Шмидт шмыгнул носом, обессиленно привалился спиной к двери и сполз по ней на каменный пол. Мой взгляд теперь падал на его волосы-пружинки, в беспорядке глядящие во все стороны.
— Успокойся, друг, я тебя вытащу. У меня есть одна идея…
— Какая⁈ — жарко выдохнул он и вскинул голову, посмотрев на меня горящим от безумной надежды взглядом.
— Пока тебе рано знать. Но не сомневайся, мой план сработает. А пока расскажи мне обо всем, что связано с профессором.
— Хорошо-хорошо, — лихорадочно протараторил Шмидт и принялся рассказывать о своих злоключениях, даже не став спрашивать, зачем мне такие подробности.
Впрочем, его рассказ сходился с тем, что поведал мне Александр.
— А почему зелье получило название Абсалон? — уточнил я, задумчиво хмуря брови.
— Не знаю. Так его назвал профессор. Он вообще был немножко повернут на теме вампиров, — сказал вставший с пола друг, напряженно глядя на меня. — Но мы так и не смогли довести зелье до ума. Казанцев говорил, что у него еще есть побочные эффекты. Один из самых распространённых — потеря памяти. Однако он ни разу не испытывал его на моих глазах. И я даже не знаю, на ком он его испытывал. На мышах или еще на ком-то.
Хм, а я откуда узнал о побочных эффектах зелья? Да шут его знает. Может, я пробрался в лабораторию да подслушал разговор Шмидта и профессора? Вполне может быть. Что же касается дня, когда Казанцев погиб, я точно был в лаборатории и украл оттуда зелье. Бандиты заметили меня и бросились следом, а дальше уже известно, что произошло… ресторация, туалет и прием зелья с предварительным написанием подсказки на зеркале.
Другое дело, как я узнал о вампирском пути развития? Кажется, Шмидт о нем не знал. Неужели я сам додумался до него? А почему нет? Я же опирался на открывающиеся у меня умения, а они и вправду подходят вампирам.
— Шмидт, а ты знаешь, почему погиб Казанцев?
— Не знаю, — пожал тот худыми плечами и следом поправил очки, сползшие на кончик носа. — Вероятно, все это банальное стечение обстоятельств. Лаборатория профессора не могла похвастаться хорошей защитой от огня. И там были легковоспламеняющиеся вещества.
— Ясно, — пробормотал я и покосился на брата, показывающего рукой на запястье, словно там красовались часы. — Шмидт, мне нужно идти. Но я обязательно вытащу тебя.
Парень принялся жарко тараторить слова благодарности. А я улыбнулся ему и пошел к брату. Тот вывел меня из отделения и быстро отправился обратно в кабинет. А я остался на улице, глядя на голубей, воркующих на плечах статуи медного полицейского, чья натертая до блеска рука отражала лучи теплого солнца.
Но я недолго наслаждался видом пернатых, сел на трамвай и отправился на другой конец города. А уже там в разных местах купил серый плащ, конверт с марками и взял на ярмарке накладные усы с очками. После этого я отправился совершенно в другой район, где с помощью покупок изменил свою внешность и оставил на почте конверт. Внутрь него предварительно положил записную книжку Жирного, написав кому она принадлежала. А в качестве получателя я указал адрес отделения полиции, где работал мой брат. И присовокупил его имя. Дескать, передать только ему из рук в руки.
Уж Александр точно сумеет разгадать шифр, а то мне недосуг. Проблем куча. А в таким делах надо действовать по горячим следам, пока покровители Жирного не замели следы.
