к небу оглушительный рев сотен голосов. Слова князя нашли отклик в сердцах глав родов. Отбросив свойственную им сдержанность, воины единогласно приветствовали победителя.
«Все закончилось. Все закончилось», — набатом застучало в моей голове.
Не знаю, когда Катя выключила телевизор. Таращась в черный экран, я ощущала, как по щекам катятся слезы.
Игорь ведь сейчас так жестоко наказал Коршунова не за себя. За меня. Рискуя собственной жизнью, Разумовский в очередной раз продемонстрировал, что будет с тем, кто причинит мне вред.
Тот, родной мир был не слишком ласков к женщинам. Частенько мужчины запросто могли поднять руку на того, кто заведомо слабее, без малейших угрызений совести оставить ту, кому шептали слова любви, одну в беде. Такое случалось сплошь и рядом. Но и этот мир я не идеализировала: уже успела увидеть и испытать многое, с избытком хлебнула горюшка.
Игорь же ничего не старался доказать, не говорил красивых фраз да и на эмоции был крайне скуп. Он неизменно принимал решения сам, поступал так, как считал правильным. Этот невероятный мужчина день за днем просто показывал — с ним все может быть иначе.
Медленно разжав судорожно сжатый кулак, положила перед собой на подушку единорожка. Внезапно плотина сдерживаемых эмоций рухнула. Прижав ладони к лицу, я горько разрыдалась, покачиваясь из стороны в сторону. Душа выворачивалась наизнанку, но при этом становилось легче. Мой персональный ад действительно закончился.
— Сонь, ну что ты? — раздался встревоженный голос Кати. Подруга обняла, заглядывая в глаза, гладя по голове и плечам. — Даже не думала, что ты такая впечатлительная, — неодобрительно пробормотала прежде пугливая, робкая девушка. Казалось, будто Катенька внезапно повзрослела, и в данное мгновение старше по разуму не я, а она.
Смахнув тыльной стороной ладони слезы, я улыбнулась, чувствуя, как нервно подрагивают губы.
— Ты говорила о моем браслете, — тихо напомнила, не отводя взора. Увидев кивок, призналась: — Ты права во всем, кроме одного. К Михаилу он не имеет никакого отношения, — заметив на лице девушки озадаченное выражение, усмехнулась. — Браслет в знак любви и серьезных намерений подарил старший Разумовский. В ближайшие дни Игорь сделает мне официальное предложение.
Катя пораженно открыла рот, но тут же захлопнула, отчетливо клацнув зубами. А затем, не скрывая изумления, развела руки в стороны и шокировано пробормотала:
— Удивила так удивила. Ты его любишь? — спросила тихонько, с бесконечной заботой.
А вот на этот вопрос я ответить не могла. Даже самой себе.
— Не знаю, — прошептала на грани слышимости. Внезапно вспомнились слова Игоря, и я настойчиво всмотрелась в глаза подруги. — Cкажи, что для тебя означает уважение к супругу?
— Так тут все просто, — пожала плечами юная дворянка. — Уважать — значит слышать, воспринимать мужа. Не только зрением и слухом, но и эмоционально: сочувствовать, проявлять интерес, — помолчав, Катя, видимо, решила просветить меня подробнее: — Замужняя женщина считается ровней мужчинам других родов, но покорна она только воле главы своего рода и супругу. Родителей же просто почитает.
— Что? Покорна?! — я гневно свела брови, разом позабыв о пролитых секунду назад слезах. Перспектива беспрекословного подчинения вызвала бурю негодования, какое-то дичайшее отторжение.
— Понимаю, тебя воспитывали больше как мальчика, главу рода, — нашла оправдание моему гневу Катя. — Пойми, быть покорной не означает не иметь собственного мнения. Да, по всем важным вопросам принимает решение муж, но если женщина не согласна, она может об этом сказать. Хотя все равно будет так, как решит ее мужчина.
— М-да, — я с сомнением покачала головой и горько усмехнулась. — Плохая из меня выйдет жена для князя. С уважением-то разберусь, а вот покорности во мне ноль целых ноль десятых.
— Ты очень сильная, — голос Кати прозвучал искренне. — Игорь Владимирович тот и вовсе, — она тяжко вздохнула, обреченно махнула рукой. — Супругов же связывает не только секс и дети, — юная дворянка привычно густо покраснела, но справилась со стеснением и продолжила: — Любовь идет в паре с уважением. Но первое есть не всегда, а вот второе просто необходимо. И у мужа, и у жены. Они должны уважать друг друга. Ну, а остальное… — подруга вновь вздохнула. — Уверена, вы с князем сумеете договориться.
— Ох, мне бы твою уверенность, — я задумчиво закусила губу.
— Ой! — встрепенулась Катя. — Тебе же сообщение пришло! — быстро встав, помощница подошла к столу, взяла мой телефон и вернулась к кровати. Вновь устроившись рядышком, пояснила: — Давно пиликал. Ты плакала тогда.
Я сняла мобильный с блокировки. Действительно пришло сообщение. От светлейшего князя Разумовского.
Судорожно сглотнув, прочла текст. На глаза вновь навернулись слезы.
— Что там? — спросила Катя с тревогой. — Что стряслось?
Сунув телефон подруге, сжала в ладошке единорожка Игоря и сквозь вырвавшийся всхлип выдохнула:
— Читай.
— Все нормально. Приеду на выпускной. Соскучился. Люблю, — озадаченно прочла вслух Катя. Заметив имя отправителя, порозовела. Помолчав, склонилась ко мне и удивленно спросила: — И чего ревешь?
— Не знаю, — прошептала, глотая слезы. — Не знаю.
А потом неожиданно для себя самой разревелась белугой. Прижимая к груди папу-единорожка, я не сдерживала слез. Хоть и горько-соленые, но они несли облегчение.
— У-у-у, как все запущено, — глубокомысленно заявила девушка. — Иди сюда, — крепко обняла. — Все у вас будет хорошо, — уверенно сказала, прижав щеку к моей голове.
Хотелось бы и мне в это верить.
С минуты на минуту нам с Катей предстояло ехать на выпускной бал. Подруга выглядела бесподобно. Удивительно красивая в длинном приталенном вечернем платье цвета небесной лазури, она с кем-то тихонько разговаривала по телефону.
Не выказывая нетерпения, я стояла перед ростовым зеркалом в холле. Хмурясь, рассматривала зеркального двойника. Как и прежде, наряд сшила мама Кати. И он мне нравился. Однако крайне непривычно видеть себя в такой одежде.
Традиции этого мира своеобразны. То, что в моем мире в школах именуют последним звонком, здесь — выпускной бал, и проходит он максимально пафосно. Для выпускников и их родителей установлен жесткий дресс-код, предписывающий явиться в изящных вечерних нарядах.
Ну, это вполне естественно. Сюрприз скрывался в другом.
Простолюдины приходят исключительно в черных платьях и костюмах, юношам еще дозволялись белые рубашки. А вот у дворян все иначе. Их наряд обязательно должен быть в цветах рода. Да, классовая обособленность есть, и от
