громче, вложив в руку парня зеленую купюру. — Правда ведь, Арина?
Насупившись, девушка кивнула, но увидев неодобрительное покачивание головы Петра Палыча, выдавила:
— Спасибо. Спасибо большое. Ты хороший лекарь. — Отозвалась она, осторожно поднимая переносной бокс.
Поворчав немного у зеркала, парень дал рекомендации по поводу ухода за маленьким пациентом и попрощался с необычными клиентами.
Мама Света действительно сумела вернуть пуховик Арины, лежащий у мусорки, на котором восседало несколько мышей. Не веря в то, что делает это, женщина наклонилась поближе и вежливо попросила мышек отдать одежду Арины, которая заботится о Петре Палыче. Издав замысловатый писк, мыши встали на задние лапы и зашагали прочь. Женщина обернулась на пустую темную улицу: неужели этого никто не видел? Вот так фокус! Она отряхнула пуховик, перекинула через руку и не спеша пошла обратно, обдумывая увиденное.
Пока мальчик и Светлана одевались в тамбуре клиники, Арина успела обмолвиться парой фраз с Петром Палычем, выглядывающим из короба с любопытством.
— Рада видеть тебя живым, Петр Палыч. Ты это… извини меня…
— Моя милая Арина! А как я рад видеть свою спасительницу! Ты воистину смелая и добрая фея. Ну, и немного агрессивная, конечно… как добро с кулаками. Я и не обиделся вовсе, просто хотел дать тебе время. А тут так глупо попался, ох… Тебе нужно привыкнуть к этому городу, о лучезарная моя, а это не так-то просто. Ведь город — это…
— Знаю-знаю, — перебила ведьма, улыбнувшись, — это страшная сила…только сильный сможет выкарабкаться.
Мышонок хихикнул, удивленно округлив глазки. Он хотел было спросить, откуда ей известна эта фраза и пояснить, что собирался сказать другое, как Арину позвал мальчик Паша.
Настроение у всех было приподнятое, а украшенные городские улицы с горящими гирляндами на окнах и ледяными скульптурами добавляли какой-то детской наивной радости: предвкушение Нового года с семейным застольем и подарками. Арине тоже понравились яркие огоньки и вывески, наряженные ёлочки (девушка догадалась, что сделала что-то не то в магазине одежды) и яркие костюмы на людях, изображающих Деда Мороза, Снегурочку и других фольклорных представителей, о которых она слышала впервые.
В стране ПроштоЛесья такого праздника не существовало: года отсчитывались обычным календарем и время перехода никак особенно не обозначалось. Да и праздников как таковых не было, разве что дни рождения, свадьбы и День Урожая.
Прогуливаясь до остановки автобуса, Паша болтал с мамой о снежинках, санках, костюмах и подарках: он гадал, что положит Дед Мороз под ёлку. Арина невольно прислушивалась, иногда поглядывая на мышонка в коробочке — тот спал, подергивая усиками.
— Мама, а я правда буду Бэтменом?
Женщина кивнула, засмеявшись. Мальчик обернулся и радостно сообщил Арине:
— Арина, ты слышала? Я буду Бэтменом! Мама мне костюм купила!
Ведьма изогнула бровь в недоумении.
— Ну Бэтмен — человек-летучая мышь! Крууууто!
— Хм. Был у меня один такой «летучий мышь» — летал не ахти, да и мышь из него вышла так себе… — фыркнула девушка, припоминая одного обращенного слугу. И вдруг ей стало так стыдно, неуютно, словно это её только что обратили в нелепое существо. Перед глазами пронеслись тысячи придворных и слуг, наказанных ею за мелкие проступки. И лица жителей, изможденные и печальные, осунувшиеся, прячущие от страха глаза. Нет-нет, это не могла быть она: Аринэль, Королева ПроштоЛесья, совсем другая — непоколебимая и властная, могущественная ведьма в роскошных платьях и украшениях, в самом лучшем замке, в сундуках которой таились самые редкие и ценные вещи на свете. Такая одинокая и на самом деле несчастная. У Арины закружилась голова. Благо, они уже подошли к остановке, и девушка села на изрисованную лавку, осторожно пристроив рядом переносной бокс с мышонком. Они оказались единственными ожидающими пассажирами здесь, под вечерним снегом.
— Что случилось, Арина? Вам плохо?
Покачав головой, ведьма закрыла лицо руками. Город вокруг померк, маленький гном и мама Света перестали существовать на несколько секунд… сердце замедлило бег и, между его ударами, огромная черная дыра её души стала медленно стягиваться, под беззвучный шепот: «Простите меня… простите меня… простите меня…». Забившись с новой силой и становясь чуть чище и светлее, сердце её души наполнилось новыми чувствами.
— …сорок восемь, сорок девять, сорок десять…
— Нет, Павлик, нет такого числа. После сорока девяти идет пятьдесят, — засмеялась мама, потрепав мальчика по плечу.
— Значит, тут нападало пятьдесят снежинок! — Воскликнул он, показывая на варежку, полную снега.
Арина открыла глаза. Мир светился огоньками. Мимо остановки пролетали машины, а в одной из них на большой громкости играло радио с песней, девушка уловила несколько строк:
Я люблю этот город, но зима здесь слишком длинна
Я люблю этот город, но зима здесь слишком темна
Я люблю этот город, но так страшно здесь быть одному… 1
Усмехнувшись и подумав, что в этом есть доля правды, она посмотрела на маленького гнома и маму Свету.
— Арина, все в порядке? — Снова спросила женщина. — Вы, наверное, голодная? Я сама так жутко есть хочу, да и Павлик тоже. Сейчас домой доберемся и поужинаем. Костик обещал приготовить куриные рулетики. И салаты пора нарезать…
— Так-так, гражданка Королёва… — раздалось рядом с Ариной.
Светлана и Паша с недоумением уставились на сотрудника ППС в форме. Невдалеке стояла патрульная машина с мигающими фарами.
— Что это вы, гражданка, кольцами разбрасываетесь? — Хитро улыбнулся молодой мужчина, показывая Арине фиолетовый перстень.
— Страж Мороз! — Обрадовалась девушка и вскочила с лавки, едва не потревожив Петра Палыча. — Но как же ты нашел его?
Покрутив перстень, инспектор усмехнулся:
— Я и сам удивился. Стоял на посту, нагнулся шнурок поправить, и тут оно — по льду катится прямо ко мне!
Паша с мамой удивленно переглянулись, и мальчик сказал:
— Прямо как в мультике! Ну, который про 12 месяцев: катись-катись колечко…ну, там, по зимнему ковру…
— К новогоднему костру, — кивнул капитан Морозов, улыбнувшись. — Молодец, хорошие мультики смотришь. Держите свою прелесть, гражданка Королёва, — мужчина протянул перстень девушке. — Больше не теряй. те.
Он коснулся пальцами холодных ладоней и замер, подняв взгляд на её лицо. Что-то в ней изменилось. Неуловимое. Во взгляде и смущенной улыбке проскользнуло волнение, трепет.
Закусив губу, девушка опустила глаза в пол, залившись румянцем.
— Спасибо тебе, Мороз…
— Морозов, — рассмеялся он. — Меня Дима зовут.
Неугомонный Паша подергал маму за рукав и произнес так тихо, как умеют только дети: чтобы слышали все вокруг.
— Мама, мама, а давай Дима Мороз к нам на Новый год придет завтра? Смотри, Арина рада ему.
От его слов покраснели все, и чтобы исправить неловкую ситуацию, инспектор Морозов предложил:
