до самого плеча.
Крепкая оказалась девочка! Скала, а не ребёнок.
Я незаметно помассировал кисть ушибленной руки и светским тоном произнёс:
— Так значит, замуж ты не собираешься.
— Пока нет, — кивнула Зебрина и мы вновь пошли по длинному, нескончаемому коридору. — Понимаешь, это всё папуля. Вбил себе в голову, что меня пора пристроить. Ну и... Всё такое.
— Вот видишь! — я вытер далеко не воображаемый пот. — Одна точка соприкосновения у нас уже есть.
— Да ну? И какая?
— Ну видишь ли... я вообще-то не свободен, — выдав это признание, я покраснел. Уж не знаю, почему. Честно, не знаю.
— И кто она? — в глазах Зебрины был неподдельный интерес.
— Они, — скромно потупился я. — Все три — девушки моей мечты, — не знаю, зачем я всё это ей рассказываю?.. — Брюнетка, блондинка и... девушка с лиловыми волосами. На самом деле, она русалка. А ещё — ангел и демон.
Вот чёрт. Я хвастаюсь своими любовными похождениями перед подростком.
Тут, к моему облегчению, бесконечный коридор закончился.
И началась бесконечная лестница. Она ничем не уступала той, что была снаружи — в том смысле, что тоже спокойно выдержала бы конную дивизию или танковую бригаду... И мы начали по ней подниматься.
Лестница уходила ввысь и терялась где-то в сумерках, а я пожалел, что в этом измерении лифты как-то не прижились.
— Так значит, ты живёшь сразу с тремя девушками, — продолжила беседу Зебрина. — И как? Они до сих пор не передрались?
— Да нет, — интересно. А почему я сам об этом не подумал?
— Я бы не стала ни с кем делиться, — фыркнула девчонка. — Но я — другое дело. Единственная дочь могущественного папаши и всемогущей маменьки... Ну, ты понимаешь. Бремя избалованного ребёнка. Привыкла получать всё, что захочу, и ни в чём себе не отказывать. Правда, желаний со временем становится всё меньше. Неинтересно.
— Для подростка ты рассуждаешь весьма здраво, — похвалил я.
И чего они меня пугали?..
— А ты считаешь меня подростком?
— Пойми меня правильно, Зебрина: конечно, тебе ХОЧЕТСЯ казаться старше, чем ты есть. Зрелой, умудрённой опытом женщиной. И ты ОБЯЗАТЕЛЬНО ею станешь — когда-нибудь. А пока... Наслаждайся своей детской вседозволенностью. Поверь: это большое счастье, когда мама с папой любят тебя настолько, что готовы достать луну жареную с неба.
— А что такое луна?
— Э... Спутник планеты. Небесное тело. Ну, как Задница, только не такой горячий.
— Ладно, прекрати распинаться. Метафору я уловила.
За таким вежливым, ни к чему не обязывающим разговором, мы добрались до верхнего пролёта лестницы — этажей десять высотного дома, по моим прикидкам.
— Ну вот и солярий, — повела рукой Зебрина. — Наслаждайся.
— Ух ты, — только и мог сказать я. — Ух ты.
Помещение было громадным. Вероятно, оно занимало весь верхний этаж какой-то башни, потому что было круглым. Вместо потолка его накрывал купол из прозрачного, с лёгким серым отливом стекла — без швов, просто огромный стеклянный пузырь. В моём мире таких технологий точно нет.
В центре зала располагался бассейн, или фонтан — вода в нём по традиции была багровая — я так думаю, это из-за неба.
На самом деле, вода бесцветная, правильно? На Земле неповторимый бирюзовый оттенок ей придаёт небо, голубое и бездонное, как глаза Ариэль... А здесь оттенок глаз бешеного быка небу придаёт Зрачок Люцифера, а значит, вода и другие прозрачные субстанции приобретают багровый отлив.
На самом деле, к этому можно привыкнуть. Ну, почти. Особенно, если не видеть родную планету во сне...
Вокруг бассейна с багровой водой было расставлено несколько кресел и шезлонгов, на специальных полочках лежали толстые стопки пушистых полотенец — как на дорогом курорте в Турции, который я видел в рекламном буклете.
И я уже собирался — по совету Зебрины — расслабиться и плюхнуться в одно из кресел, когда прямо из центра бассейна показалась огромная и страшная голова...
Голова вспучилась из воды гигантским пузырём — словно там, в глубине, неожиданно пукнул исполин.
От неожиданности я подпрыгнул, а потом попытался отскочить подальше — из бассейна во все стороны полетели тучи брызг.
Пол мгновенно намок, и конечно же, я поскользнулся. Грохнулся на пятую точку и покатился — словно пол вдруг наклонился, и стал горкой.
Затормозить удалось у самого края бассейна — уперевшись ногами в бортик. Перевёл дух, и взглянув на торчащую из воды голову, решил, что подняться на ноги будет вполне безопасно.
Из-за спины всё это время доносилось здоровое жеребячье ржание. Как любого ребёнка, Зебрину страшно веселили страдания ближнего.
— Внимание! — вдруг, перекрывая все остальные звуки, взревела голова. На вид она была лысой и круглой, как бильярдный шар, с острыми тонкими ушами и бородой старика Хоттабыча. — Опасность! Опасность! Всем в укрытие! Атака начнётся через три... две... одну...
— Что здесь происходит? — рядом с бассейном материализовалась донья Карлотта. — Зебби! Ты опять шалишь?
— Вовсе нет, мамочка, — вредная девчонка выглядела, как сама невинность. Словно не она минуту назад ржала над моими страданиями. — Это всё Нигредо. Вылез ни с того ни с сего из бассейна, и...
— Нигредо! — прервала дочь донья Карлотта. — В чём дело?
— Опасность миновала, — с готовностью ответила голова. — Нападение предотвращено.
И с этими словами голова скрылась — точнее, растворилась, в воде.
— Что это было? — я был жалок. Попробуйте выглядеть импозантно в мокрых штанах...
— Приношу извинения от имени замка и всех его обитателей, — церемонно сказала донья Карлотта. Смотрела она в это время на Зебрину — и взгляд этот не предвещал ничего хорошего.
— Да, спасибо. Всё в порядке... — рассеянно отмахнулся я. — Но... Что ЭТО было? — и я самым невежливым образом ткнул пальцем в бассейн.
— Это дух-хранитель замка Влахерна, — отмахнулась Зебрина. — Его зовут Нигредо. Как ты понимаешь, он — ровесник этих стен. Нигредо призвали и закляли охранять это место в тот момент, когда был заложен первый камень фундамента. Ну вот, старичок иногда и глючит... Понимаешь? Ему чудится, что на замок напали враги, и надо немедленно дать отпор.
— Вот как, — я безуспешно пытался отлепить штанины от ног. — Круто, круто, круто...
— Разрешите мне.
И
