Не какая-то там вшивая псина, а богомол, способный отожрать ему голову!
Инсектоид бросился к нему, лапки вновь вцепились в его плечи, заскрежетали по киборгизированной руке и пролили кровь по человеческой, но Джаспер уже знал, чего ждать. Он встретил монстра вытянутыми руками и, не обращая внимания на боль, схватил изменившееся лицо — треугольное и зеленое — крепко прижав мандибулы, удерживая их на месте.
— А я-то боялся, что тебя напугает след из трупов, — сказал он почти ласково. — Так какой я у тебя, Валенсия?
— Будешь... пятым...
Она вырвалась из его хватки с визгом, только чтобы тут же кинуться обратно. Джаспер увернулся на этот раз, но недостаточно быстро — мандибулы промазали мимо левой, человеческой руки, но вцепились в правое плечо, выхватили кусок плоти, и резким рывком головы Валенсия сломала его кость. Рука Джаспера повисла на ошметке кожи, и боль добралась, наконец, до затуманенного сознания.
— Рука! — выплюнул Джаспер, подхватывая эту самую руку. — Стилет меня убьет!
Взгляд метнулся к двери, но Валенсия уже была там — во всей своей красе, гигантским богомолом с окровавленной мордой. Не убила сразу, хотела поиграть, и теперь верхние лапы двумя изломами застыли в воздухе, слегка покачиваясь — танцуя.
В другой раз Джаспер непременно ответил бы на вызов, но сейчас, без руки, мог только сделать то, что уже делал совсем недавно — выпрыгнуть в окно.
Летя вниз, он думал, что в следующий раз им надо сходить в инсектарий.
Вместе.
И сможет ли он покормить ее с ладони, скажем, паучками? Ну или каланами — она их не любит.
Джаспер с шумом приземлился на капот машины, смяв его едва не до земли, и в иной ситуации спросил бы, зачем ребята вокруг держат автоматы и дробовики. Но времени не было — Джаспер покрепче перехватил собственный протез и побежал, сверкая задом на всю Бухту Галахада и задыхаясь от восторга.
До восхода оставалось не так много времени. К тому же, вряд ли кто-то согласился бы подвезти голого мужика с оторванной рукой, так что Джаспер помчал не домой — Стилет жил и работал ближе. И ему не впервой будет выделять Джасперу место в большом холодильнике для мяса.
А еще, еще ему надо узнать, что Джаспер действительно нашел себе нормальную женщину! Лучшую, черт побери! Лучшую женщину на свете!
Джаспер немного не рассчитал свои силы — в сортир Стилета он вломился с первыми лучами, слегка дымясь и скуля от боли. Стилет все еще работал, впрочем, и с операционного стола на Джаспера взглянул здорово побитый гоблин. Тот как раз садился и снимал наркозную маску, но лег обратно и уставился в потолок, когда Джаспер сполз по стене, пытаясь врасти в холодный кафель и тем унять боль.
Послышался мат и цоканье металлических ножек. Джаспер уже не видел приятеля, его глаза закрывались, и подгорелое тело требовало срочного отдыха. Спустя минуту отборной ругани Стилет выдохнул:
— Что с тобой случилось?
— Я влюбился, — честно ответил Джаспер.
И вырубился.
Обычно он, как и все вампиры, мог протянуть несколько светлых часов наяву — ну, примерно так же, как дневные создания глушат кофе в ночи и держатся до рассвета. Главное, чтоб была крыша над головой и плотные шторы. Но травмы — другое дело. Солнце не просто сжигало, оно истощало, да и оторванная рука не прибавляла сил. Так что Джаспер отключился там, на полу в операционной, а очнулся уже в холодильнике, прямо на частях тел, аккуратно упакованных в пластиковые пакеты.
Джаспер с трудом, только благодаря роботизированным ногам, поднял крышку и выбрался наружу. Оттаял немного, лежа на полу. Дверь в подсобку с холодильником была открыта, и Джаспер добрался до знакомого сортира. Стилет уже бодрствовал. Глазные импланты подсказали время, проснулся Джаспер аж в полночь — поздновато, но, опять же, вполне объяснимо. Мяса на его огрызке плеча уже прибавилось, но все равно не хватало для того, чтобы поставить обратно протез.
Нужна была кровь.
— Есть чо? — бодрясь, спросил Джаспер таким тоном, будто вламывался к Стилету голышом, без руки и в ожогах каждый день.
Но под грозным взглядом доктора он быстро сдулся.
— Стилет, правда... Я все верну и заплачу двойную цену, но мне бы шмотки и пару литров крови.
Упоминание денег смирило Стилета с существованием приятеля.
— Что случилось, долбонавт? — повторил он свой вечерний вопрос, но все-таки поднялся к ящику на стене и достал оттуда большой и старый термос.
Ох, он приберег для него нормальную кровь?.. Сердце Джаспера едва не растаяло. Все-таки Стилет — лучший друг, которого можно пожелать.
Доктор отпил сначала сам, выжидательно моргая на Джаспера над краем крышки-стакана и многозначительно скрестив человеческие руки на груди, а потом все-таки милостиво протянул термос. Джаспер вылакал все подчистую, собрал последние капли пальцами и облизал горлышко.
— Так что это было? — нетерпеливо переспросил Стилет и тут же кивнул на стол. — Иди ложись, придурок.
— Свидание, — вздохнул Джаспер, вытягиваясь на столе и довольно жмурясь. — Лучшее свидание в моей жизни. С той самой девушкой. Моей девушкой.
— Ну-ну, — хмыкнул Стилет. — Признавайся, опять сошелся с не той вдовушкой, и ее мертвый муж выбросил тебя с балкона?
— С Квентином мы теперь дружим, нормальный тип для зомбака, — заметил Джаспер. — А это у них были такие ролевые игры.
Стилет потер лоб манипулятором и резко сунул палец в незажившую рану. Джаспер матюгнулся и скорчился на столе.
— Не хочешь, не верь! Я тебе сразу сказал, что нашел себе девушку! Нормальную. Прекрасную. Ее... Оборотня-богомола.
Теперь все четыре манипулятора Стилета прилипли к его лицу. Постояв так, внимательно посмотрев на довольного приятеля, доктор вынул из кармана грязного рабочего халата планшет и пролистнул несколько страниц. Потом поднес его к лицу Джаспера одной конечностью, пять других поставил на стол и уложил на них большую лысую голову.
С планшета на Джаспера смотрела Валенсия. На этот раз в парике, снова в очках на пол-лица, снова в совсем другом имидже — широкие штаны и яркий безразмерный свитер полностью скрывали фигуру... Однако после двух встреч Джаспер узнал бы ее и в карнавальном костюме с полным гримом.
На втором фото красовался гигантский богомол, в чьих зубчатых лапах висело безвольное тело, на плечах которого не хватало головы.
— Ты серьезно? — спросил
