нужно, а то тебя скоро куры загребут и раком поставят.
— Только ты не переусердствуй, — строго сказал Александр, явно взявший на себя роль главы семейства. Отсюда и его чрезмерная опека надо мной, младшим братом.
— Зря батя молчал, — вернулся Владимир к прежней теме. — Мы же его навещали. Он мог бы и обмолвиться о своих затруднениях. Однако прав ты, Александр. Нечего более об этом говорить. Отец у нас был замечательным дворянином, пусть и простоватым.
— Угу, — поддакнул я.
— Вон и водку несут. Давайте помянем старика, — сказал Владимир.
Братья посмотрели на раскрасневшегося Мартына, который, держа поднос, ловко лавировал между столиками. Я тоже глянул на него и попутно закинул в один из ящиков памяти новую информацию. Оказывается, наша мать померла, а отец был землевладельцем. Он тоже помер, оставив долги, перешедшие нам. И раз мы их не можем оплатить, значит, у нас троих за душой нет ни шиша. Но почему тогда у Владимира на руке золотые часы?
Я пригляделся к ним повнимательнее, пока подошедший Мартын проворно сгружал с подноса на стол тарелочки с закусками, рюмки и запотевшую бутылочку «Столичной».
— Тоже понял? — с ухмылкой покосился на меня Александр, когда половой ушёл.
— Ага, подделка, — уверенно произнёс я и втянул ноздрями восхитительный аромат, идущий от маринованных груздей, селёдочки с колечками лука и пупырчатых огурчиков, так и просящихся в рот.
— Гадство, — помрачнел средний и поспешно снял часы, словно они внезапно раскалились докрасна. — Раз и Ян заметил, что это подделка, то лучше от ходиков избавиться. А то высмеют меня знающие люди где-нибудь в зале для общей медитации или на семинаре по общению с Космосом.
— А я тебе сразу сказал, что только слепой поверит в то, что это настоящие золотые часы из мастерской Яблокова, — фыркнул Александр и на правах старшего начал разливать водку по рюмкам.
Я взял свою тару и почувствовал зверский голод. Когда же мне последний раз доводилось есть?
— Давайте помянем нашего отца, Ярослава Горина. Мир его праху, — проговорил старший.
Мы, не чокаясь, выпили. Водка мягко скользнула по пищеводу и осела в желудке. Я тут же подцепил вилкой грибочек и отправил его следом за алкоголем. Он оказался сочным и пряным. Самое то.
Селёдка тоже была выше всяких похвал, как и огурчики. Они весело хрустели на зубах. И я без всяких угрызений совести наслаждался ими, хотя мы вроде бы поминали недавно почившего родного отца. Однако во мне не было никаких чувств ни к нему, ни к Владимиру с Александром. Они казались мне чужими людьми.
Что же со мной всё-таки случилось-то?
— Александр, как деньги-то возвращать будем? Пока Космос молчит и не посылает мне гениальные идеи, — проговорил модник, взяв грибочек.
Лысый грустно посмотрел на среднего и скривился, как от сильной зубной боли. Кажется, он считал, что в семье Гориных совсем не младший брат дурачок.
Память мне подсказывала, что львиная доля людей весьма скептически относится к общению с Космосом, гаданиям, улучшению биополя со всякими чакрами и прочим подобным занятиям.
— Мда-а-а, — наконец сокрушённо проронил старший брат.
Он достал из нагрудного кармана простенький портсигар, извлёк из него папиросу и принялся разминать её пальцами.
Владимир же вдруг встрепенулся, заметив прошедшего мимо нас краснорожего парня с пьяной улыбкой и золотой цепью на шее.
— О, глядите, это же виконт Михайлов. Помните его? Он только с восьмого раза пробудил свой дар, а ведь у него шанс был поболее нашего. Процентов тридцать против наших двадцати. Родители-то у него оба маги. Тем не менее Михайлову всё равно пришлось покупать целую прорву зелий. Считай, каждая «синька» по пятнадцать тысяч. Это же целое состояние!
— Будь у меня такие средства, я бы даже не стал пробовать пробудить свой дар. Чего там у нас откроется-то? Наш дар сильным точно не будет. Батя же был слабеньким магом земли, а матушка так вообще бездарная дворянка. Так что к псу такие эксперименты. Мы же не высшие аристократы. Вот у них-то процент почти к ста подбирается, а сила дара такая, что закачаешься лёжа, — не без зависти сказал Александр и спичками поджёг папиросу.
— Оно и немудрено. Они ведь потомки тех самых аристократов, которые первыми стали пить «синьку». И они издавна скрещиваются между себе подобными, дабы их дети и внуки были сильнее в магическом плане, — добавил Владимир и следом решительно заявил, фанатично блеснув глазами: — А я всё равно накоплю денег и попробую пробудить свой дар! Космос поможет мне.
— Ты только грязную посуду копить умеешь да срамные болезни, — усмехнулся старший и сделал затяжку.
— Ну тебя, — махнул на него рукой Владимир, совсем не обидевшись на брата.
— Василию вон повезло, хотя он имел всего две попытки и шанс лишь в десять процентов на то, что дар откроется, — вспомнил я тучного полицейского.
— Угу, — поддакнул средний и хмуро спросил у брата: — Может, и ты пойдёшь по его пути? Только лучше всего подписывать контракт не с министерством, а с князем Соболевым. У него условия хорошие: четыре попытки пробудить дар и всего двадцать лет служения в дружине, ежели стал магом.
Александр дёрнул щекой и молча выпустил изо рта струйку сизого табачного дыма.
А я мысленно записал ещё один загадочный факт, связанный со мной. Даже если мой дар каким-то чудом открылся с первого раза, то где я взял аж пятнадцать тысяч, кои стоила одна «синька»?
— Ян, ты чего так напряжённо замер, будто думаешь, как мир спасти? — удивлённо посмотрел на меня средний.
— Да просто представляю себя в темнице, — дёрнул я губами и изобразил лёгкий испуг.
— Не бойся. Есть у меня идея, как добыть денег, чтобы вернуть долг Иванову. Сейчас выпьем и расскажу, — ободряюще пророкотал Александр и похлопал меня по плечу.
Я с надеждой посмотрел на него, попутно отметив, что мне
