и я осторожно накрыла ей малышку и прислушалась. Вроде что — то получилось, Кроха стала розоветь и согреваться. Ого, а у малышки колдовской дар, крохотный огонек природной силы. Малышка находясь в окружении моей волшбы, инстинктивно стала сосать из меня силы как пылесос, я с трудом смогла приостановить ее, вредно и опасно для нее пока. Но и того что она успела вытянуть с меня ей хватило что — бы немного оправиться и выглядеть уже гораздо лучше. Пока я возилась с крохой, то не заметила, что Вал уже рядом со мной и внимательно наблюдает за моей работой.
— Ого, а у тебя, получается, — удивился он.
— Не все так просто, что бы она стала похожа на обычного младенца мне нужно несколько суток, примерно, держать ее на руках постоянно в коконе.
— А ты справишься?
Я пожала плечами, — Это можно проверить только опытным путем, такого я не делала никогда.
Вал понимающе хмыкнул, — Заберем да проверим, что тебе еще нужно сейчас.
Врач неонатолог снял маску с лица, он оказался очень молодым и упрямым, услышав наш разговор, он вызывающе пропел, — Да конечно знахари только могут спасти умирающего ребенка, когда медицина бессильна.
— А чего тебе переживать то, ты же ее не хочешь лечить, а мы попробуем, — грубо произнес Вал.
— Вы ее забираете не лечить, а мучить, — снова гневно певуче отрезал врач.
Вал не стал спорить, а обратившись к Катерине Семеновне спросил, — нужно ребенка завернуть в теплое одеяло, и приготовить чем ее кормить, — мы ее заберём.
Она не стала спорить, и, несмотря на возмущенный шепот врача, быстро принесла байковое детское одеяло, подгузники, банку с детским питанием и крохотную бутылку с такой же крохотной соской, точно для недоношенных детей. Помогла мне хорошенько укутать малышку, остальное все сложила в пакет и помогла мне сесть в машину, сказав, что завтра забежит. Вал тоже вышел с пакетом в руках, провожаемый злым взглядом врача, я догадывалась, что там в пакете. Кровь мертвой женщины, плацента, пуповина, не все конечно, женщине еще предстоит экспертиза, но что можно Валерий взял — это все редкий материал для колдовства. Не удивлюсь если узнаю что Валерий клинику построил только для того чтобы иметь доступ к редкому сырью. Пока ехали домой, я, о чем только не думала, боясь главного, справлюсь или нет, мне было страшно. Здесь дело не в том, что мне хотелось вылечить малышку любой ценой и что то кому то доказать, — я просто боялась не справиться и сделать хуже, кто знает, как правильно должен развиваться живой организм, жизнь это недоступная для понимания тайна. А вдруг я вмешаюсь в божественный замысел и получу на выходе здоровую девочку без мозга, например, в общем, мне было очень страшно. Я старалась не заниматься лечением, а именно создать малышке возможность дорасти как ей должно самостоятельно. Когда приехали домой Вал помог мне раздеться и приготовил кровать, обложил подушками, устроил меня с Крохой на руках, на кровати полусидя. Делали все молча, о чем говорить, если неизвестно что получиться из нашей затеи, но и бросить на верную смерть в больнице Кроху я тоже не могла. Вал прибавил отопление, пока дома ребенок должно быть жарко. В современных клиниках недоношенных детей, первые дни после рождения, держат в стерильных кювезах до того момента пока они не наберут вес до нормального. В них постоянно поддерживается определенная температура и влажность. А нашей малышке даже это бы не помогло, уж очень она рано появилась на свет. Вал утром дождался женщину, которая у него в доме убирает, Татьяну и долго с ней говорил о чем — то на кухне. Он завел ее ко мне в комнату перед уходом и сказал, что сейчас ее единственная задача во всем помогать мне, ухаживать за Крохой. Наскоро поцеловав меня, убежал, сегодня ему предстояло много суеты и проблем и-за умершей женщине. Татьяна относилась ко мне очень настороженно, да и гуляющие обо мне сплетни не добавляли ей симпатии ко мне. Все работники в доме были чем — то да обязаны Валерию и относились к нему все с пиететом, даже мужчины, — женщины же все были влюблены в него независимо от возраста. Татьяна же была преданна Валерию как собака, и мне было любопытно за что, — но события я не торопила и мы с ней просто присматривались пока. Я никогда не общалась то с обычными людьми и плохо понимала как они и чем живут, так уж получилось. С нечистью я общалась постоянно, жила в деревушке с древними магами, а из обычных людей видела только пациентов и то старалась с ними заниматься только лечением никогда не вникая в их проблемы и заботы, чему удивляться, что и сейчас я не знала о чем мне говорить с той же Татьяной. Да первый день у нас общения то и не получилось, некогда было. Малышка не принимала еду, но все равно Татьяна каждый час капала ей сладкую теплую водичку в рот и разводила крохотными дозами питание, тоже упорно и терпеливо поднося соску к губам, но пока накормить ее не получалось и это было плохо. Малышку совместными усилиями нам удалось промазать всю прокипяченным растительным маслом, ведь ее кожа была совсем сухой и тонкой и теперь мы просто ждали. Татьяна, увидев Кроху, вначале сильно испугалась и боялась прикасаться к ней, нопостепенно привыкла и теперь все также со страхом, но помогала мне и искренне переживала за нее. После обеда прибежала Катерина Семеновна, удивилась, что малышка еще жива и выглядит уже хорошо.
— Хорошо, — запричитала Татьяна, — да она размером с цыпленка и синюшная и вялая.
Катерина Семеновна цыкнула строго на нее, — Много ты понимаешь, если бы не Лена, то она уже бы вчера умерла, да и сейчас непонятно как живет.
Она помолчала и стала рассказывать, что Валерий увез тело мертвой женщины в Тамбов на экспертизу и там надеется все узнать про нее, есть у него там знакомые в органах и вернется поздно, скорее всего.
— Пойду я, если надо помочь звоните, обратилась она к нам, — вот номер телефона оставлю, у нас в больнице аврал и-за этой смерти, и я ненадолго забежала предупредить да на ребенка глянуть.
Татьяна осталась со мной дожидаться Валерия, чему я была рада, оставаться одной с ребенком мне было страшновато. Вал приехал уже поздно, Татьяна сильно устала и убежала домой с облегчением. Валерий тоже был вымотанным, но рассказал, что удалось опознать женщину,
