покачал головой Артур. – В Парде свои порядки и строгие законы. Старики и молодежь обязаны беспрекословно их соблюдать, а я всю жизнь был одиночкой и не смогу под них подстроиться. Да мне и одному неплохо. Общения с «Белым Ковеном» вполне хватает. А ты что, им про меня рассказывал? – встревожился Леонидов.
– Нет, – покачал головой Никита. – Ты же просил этого не делать. Но они и так в курсе твоего существования. Новый вожак говорил, что, если ты захочешь войти в Пард, можешь сделать это в любое время. Они всегда рады новичкам.
– Может, когда-нибудь, – задумался Артур. – Но точно не сейчас.
Он ускорил шаг и вскоре поравнялся с Оксаной, идущей впереди группы.
Никита задумчиво посмотрел ему вслед. Леонидов по-прежнему оставался для него темной лошадкой. Никита ничего не знал о его прошлом, о родителях, о том, как именно тот стал оборотнем. Артур либо уходил от прямых ответов, либо что-то недоговаривал. И он всегда держался в стороне от других. Видимо, жизнь его и правда была не слишком легка, раз он так трудно шел на контакт.
Зато Артур водил дружбу с Таисией – новой главой «Белого Ковена», поэтому Никите при общении с ним постоянно приходилось быть начеку. Маги «Белого Ковена» когда-то ненавидели оборотней, а их прежняя глава пыталась прикончить Никиту, поэтому он старался держаться от них подальше, несмотря на все произошедшие у них перемены.
Артема догнала Ирина Клепцова.
– Мне кажется или ты в последнее время пытаешься меня избегать? – тихо буркнула она на ходу.
Артем слегка побледнел.
– С чего ты это взяла?
– Мы живем в одном корпусе, а я вижу тебя только на общих собраниях. Вот с чего!
– Просто дел много, – пролепетал Артем. – Но я тебя совершенно не избегаю.
– Так что, может, встретимся сегодня вечером? – спросила Ирина.
– Я не против, – обрадовался Артем и тут же шлепнул себя по лбу ладонью. – Погоди! Мы же сегодня с Никитосом дежурим допоздна. Совсем об этом забыл.
– Точно, – с досадой припомнила Ирина. – Ну, значит, завтра. После отбоя?
– Отлично, договорились. И чем займемся?
– Сходим погуляем, – неуверенно произнесла Клепцова. – Или чем там парочки в лагере занимаются…
– Хорошая идея, – согласился Артем и робко похлопал Ирину по плечу.
Шедшему позади Никите показалось, что друг не в восторге от будущего свидания. Легостаев чуть заметно усмехнулся. Напридумывали сами себе проблем, пусть теперь сами и разбираются. Между этими двумя он точно лезть не будет. Если Клепцова выйдет из себя, мало никому не покажется.
В ягужинском музее ребят из «Буревестника» уже ждали. Двери учреждения были открыты настежь, на широком крыльце стоял главный и единственный смотритель музея – Анна. Рядом переминалась с ноги на ногу Санька, ее младшая сестра.
Увидев последнюю, Артем чуть слышно присвистнул. Никита, не сдержавшись, рассмеялся. В их прошлую встречу они приняли Саньку за мальчишку, да она именно так и выглядела. Носила мальчишеские штаны, безразмерную футболку и картуз, вечно сползающий на уши. Они тогда с Артемом даже подрались, и Санька хорошенько ему наподдала. Теперь же перед ними стояла стройная девочка лет четырнадцати со светлыми волосами ниже плеч, в джинсовых шортах и коротком топике. Ее сестра Анна за год почти не изменилась, только стрижка у нее теперь была немного короче.
Обе радушно приветствовали посетителей, а Санька неожиданно обняла Никиту, а затем и Артема. Настя и Ирина косо на нее поглядели, но ничего не сказали.
– Привет! – воскликнула Санька. – И вот вы снова здесь!
– Да, только теперь с лагерем, – ответил Артем. – Работаем помощниками вожатых.
– Ого, – уважительно протянула Санька. – А у бабушки уже были?
– Нет еще, но сегодня как раз к ней собирались, – сказал Никита.
– А потом на берег приходите, мы с мальчишками сейчас частенько там собираемся.
– Если старший вожатый позволит, – с важным видом сказал Артем. – Все же мы теперь на работе.
– Я тоже, – не менее важно заявила ему Санька. – Помогаю сестре в музее. Так что уже почти взрослая жизнь началась!
В этот момент к краеведческому музею на стареньком велосипеде подъехал дед Семен в той же длинной потертой куртке, что и год назад. Он приветливо поздоровался с ребятами из лагеря, но тут какая-то старушка из соседнего двора крикнула ему через забор:
– Эй, дед! Далеко на своем велике собрался? По девкам, поди?
– Ага, до твоей сеструхи, – крикнул ей в ответ дед Семен. – Вкус-то у нее явно получше, чем у тебя, будет!
– Да на что ты ей сдался? Она в два раза моложе тебя! К тому ж к ней хахаль аж из города ездит.
– Да я любого городского за пояс заткну.
– Смотри, как бы тебя самого не заткнули! – захихикала старушка.
– А ты чего с утра такая веселая? Может, поцеловал тебя кто?
– А что, поцелуи радости прибавляют?
– А то!
– Ну так поцелуй мою козу, а то она с утра такая грустная!
Все ребята так и покатились со смеху, дед Семен покраснел как помидор, а Анна, смущенно откашлявшись, пригласила всех на экскурсию.
Никита снова оказался в просторных светлых комнатах, заставленных старинной мебелью. Те же картины на слегка обшарпанных стенах. Изображение пантер в лесу, портреты каких-то людей, живших в этих краях в стародавние времена, красивые старинные гравюры с пейзажами.
При виде портрета Иоланды Никита похолодел. Она как живая смотрела на него бездонными темными глазами со старинного холста. Неподалеку висел портрет Иллариона Чернорукова. Того самого – альфы, колдуна и чернокнижника, предка Никиты и основателя Парда пантер. Худое лицо с окладистой черной бородой, длинные черные волосы, надменный колючий взгляд… Никита невольно передернул плечами. Ягужино всегда казалось ему очень тихим, спокойным местом, где жили простые приветливые люди, а сама жизнь текла медленно и размеренно. Никто и представить не мог, какие ужасы творились здесь пару веков назад, а виной всему были этот самый Илларион и сестры Ягужинские, чьи потемневшие от времени портреты тоже висели на стенах музея.
– Кого-то он мне напоминает, – задумчиво сказала Ирина Клепцова, приблизившись к изображению Чернорукова. – Только не могу вспомнить, кого именно.
Никита на всякий случай еще раз взглянул на портрет. Вроде он был не сильно похож на старикашку. Тогда что так насторожило Клепцову?
Артем на всякий случай подошел ближе и сфотографировал портрет Чернорукова на телефон, затем они перешли к портретам сестер Ягужинских.
Первой Никита увидел Магдалену. На изображении ей было лет пятьдесят. Округлое лицо, хитро прищуренные глаза,
