— пообещал Валера и хлопнул меня по спине. — Ладно, пошли. Вон Марфа нарисовалась — не сотрешь. Прихорошилась, однако. К чему бы это?
И верно, глава ковена ведьм надела стильный брючный костюм бирюзового цвета, который ей, правды ради, очень шел. Куда больше, чем спортивный костюм, в котором она с нами сидела за столом.
— Следуйте за нами, — велела она нам, когда мы подошли к ее черному «майбаху» и Валера осведомился, куда мы вообще едем. — Движение уже не такое активное, не потеряетесь. А как прибудем на место, так увидите.
— Ладно, — принял ее условие Швецов. — Как скажешь. Саш, пошли.
— И еще вот что, ведьмак, — остановила меня Марфа Петровна, когда я было двинулся следом за братом. — Я, конечно, свой интерес с твоей проблемы выгадала, это так. Но еще помогла тебе и из, назовем это так, идейных соображений. Думаешь, мне неизвестно, о чем Дара с тобой то и дело разговоры ведет? Известно. И то, что ты отказался ей помогать, тоже ведомо. Да, не из симпатии ко мне, из своих интересов, но отказался, и я это оценила. Да и она тоже. Будь уверен, Дара этого тебе не забудет, так что легкой жизни в Лозовке не жди, счеты моя подружка заклятая с тобой непременно попробует свести. И когда встанет вопрос — ты или она, тогда обращайся ко мне за помощью. Чем смогу — пособлю. Так. Даром. Для души.
— Перспектива та еще. Но спасибо за предложение, непременно им воспользуюсь, если до крайностей дело дойдет и соседушка на давний договор плюнет.
— Уж поверь, так и случится, — похлопала меня по плечу ведьма и нырнула в черный кожаный салон машины.
Ехали мы не сильно долго, благо дороги были почти пусты, и в результате конечная точка нашего путешествия оказалась в районе метро «Сокол».
— Свет горит, — глянула Марфа на окна девятиэтажного дома светло-кофейного цвета. — Не спит еще. Хорошо. Так, молодежь, за мной!
Мы поднялись на шестой этаж, и Марфа уверенно нажала звонок одной из квартир.
— Совсем ополоумела? — раздался за дверью голос, услышав который я утвердился в своих предположениях на тему того, куда именно нас занесло. — Ночь на дворе!
— Открывай давай! — Марфа повернула голову ко мне и подмигнула. — Или забыл старое правило? Гость в дом — радость в дом!
Чуть скрипнув, раскрылась дверь, и на пороге появился очень и очень недовольный происходящим хозяин квартиры. Ну а при виде меня недовольство сменилось удивлением, густо замешанном на откровенной злобе.
— Здорово, дядька Евдоким! — помахал я ему ладонью. — Прости, что незвано-негаданно нагрянули.
— Какой я тебе дядька, щегол? — возмутился собрат-ведьмак. — Марфа, ты кого ко мне в дом приперла? Совсем ополоумела? Да еще в такое время? Ночь на дворе!
— Ты беспокоишься о моей репутации? — всплеснула руками ведьма. — Как это мило! Как бонтонно!
— А кто этот милый старичок? — негромко осведомился у меня Валера. — А то вы все, выходит, его знаете, а я нет. Как-то неловко.
— Он весьма важная особа, — охотно ответил ему я. — Старейшина ведьмачьего круга, один из тех, кто решает, как нам всем в этом мире жить.
— Ого! Вроде как твое начальство? — проникся он. — Добрый вечер. Я Валера, рад знакомству.
Евдоким в ответ гукнул что-то неразборчивое, как видно, слова у него кончились. Да и вообще я начал всерьез опасаться за то, чтобы этого вредного старикана сейчас инфаркт не долбанул, очень уж нездоровой краснотой его лицо налилось.
— Так и будем тут стоять? — уточнила у него Марфа. — Или все же пригласишь нас внутрь?
— И не подумаю! — У Евдокима все же прорезался голос, и он попробовал закрыть дверь, правда, сделать это у него не получилось, поскольку ведьма, явно чего-то такого ожидавшая, в тот же момент вцепилась в ручку с другой стороны. — А ну пусти!
— Невежливо поступаешь, ведьмак, — непривычно низко произнесла Марфа. — В моем доме ты всегда встречал радушие и приветливость, я вправе рассчитывать на то же самое.
— Ты проходи, — сбавил экспрессию старик. — А эти двое — нет. Нечего им тут делать. Не желаю их видеть!
— Не повезло тебе с руководством, — отметил Швецов. — И выглядит этот дедун как бомжара, и характер у него, похоже, тот еще. Саш, а чего вы такого терпите над собой? Давно бы шуганули, да и все. Выбрали бы кого поадекватнее.
— Нельзя. — Я отчего-то ощутил в этот миг неловкость перед ним. Вернее, даже стыд. Ведь из-за этого хрыча мой брат будет думать, что у нас все такие. И да, выглядел Евдоким впрямь крайне незамысловато, что скрывать, даже с учетом того, что гостей он не ждал и находился дома. «Треники», вытянутые на коленях, жеваная майка с надписью California, с дырой под мышкой, а также растрепанные, давно немытые седые волосы в самом деле делали его похожим на бомжа. Да еще и вязаные носки, натянутые на ноги, были разного цвета. — Правила не велят. Пока сам не помрет, ничего с ним не сделаешь.
Я провел рукой по волосам, глубоко вздохнул и хотел было попробовать как-то убедить собрата в том, что наши дрязги, конечно, никуда не делись, но на время их все же можно отодвинуть в сторону, как Евдоким резко поменял свою точку зрения.
— Ладно, заходите, — разрешил он, — а то всех соседей сейчас переполошите. Они у меня дерганые, не хватало еще полночи с ними собачиться.
Сдается мне, что соседи как раз у него нормальные, это он небось всем покоя не дает.
Квартира была под стать хозяину — захламленная, неухоженная и очень пахучая. Смесь вони от немытой посуды и затхлости просто как молотком ударил по носу, потому резко захотелось вернуться на лестничную площадку и продолжить беседу за дверью, плюнув на соседей. Да, там тоже подванивало от мусоропровода, но те ароматы хоть терпеть можно.
Успокаивало одно — обоняние у человека является одной из самых адаптабельных способностей, потому что минут через пять я к этому смраду принюхаюсь.
— Всякий раз, как здесь бываю, говорю одно и то же — запустил ты себя, Евдоким. — Марфа прошла в небольшую комнату, заваленную разным
