Наталья и Надежда Соболевы
Дело о цене времени
Сергей поморщился. Женщину, которая пробежала мимо него в попытке успеть на уходящий автобус, отчего-то тошнило, и он почувствовал словно какую-то тень от этого ее ощущения. Так часто бывало с ним, когда он и сам начинал болеть — и вот не далее как вчера он умудрился простудиться. Тонкими пальцами Сергей вытянул из кармана пиджака пачку бумажных платков.
Он раздраженно взглянул на часы. Где их носит? В конце концов, еще все-таки не лето, чтобы заставлять его стоять на улице по полчаса. Наконец, он заметил на светофоре «Ладу Приора» цвета мокрого асфальта, и шагнул к дороге. В машине помимо его друга Дмитрия уже сидела Марина, привлекательная брюнетка, немного старше его, коллега по секретному отделу «Т.О.Р.». Еще вчера они договорились, что Дмитрий сначала заедет за ней. Поздоровавшись, Сергей уселся на заднее сиденье рядом с Мариной.
Он не мог не заметить, что за последнее время Марина похорошела, расцвела — и не мог не знать о причине таких перемен. С тех самых пор, как Сергей Скрипка пришел в отдел, где тогда уже работали и Марина, и Аля, и, конечно, сам Краснов, их шеф, и до этой весны он никогда не видел, чтобы Марина Лещинская красилась, выезжая на задания — как никогда не замечал на ней бижутерии, не говоря уже о дорогих «натуральных» украшениях. Он вообще был очень внимателен к деталям, а уж если речь шла о женщине, то вдвойне.
Теперь на руках у Марины был неяркий аккуратный маникюр, волосы лежали мягкими волнами — вместо вечного конского хвоста. Весь отдел знал, что причина таких метаморфоз — в ее недавно начавшемся, весьма бурном романе с Ярославом Красновым.
В машине установилась тишина — о работе они нигде, кроме как в законспирированном офисе или у себя дома, не говорили, а общих тем Марина и Дима найти не могли, так как были едва знакомы — его, Сергея, промашка.
— Димыч, ну как там у тебя дела-то, а?
— Да нормально, — буркнул Дмитрий, — задолбался я что-то, Серый. Надо мне нормальную человеческую работу искать.
— Чем тебе своя-то не нравится? Ты же вроде весь в шоколаде, — усмехнулся Сергей. — Спасибо, кстати, что согласился нас подвезти, а то маялись бы сейчас — или пешком от автобуса, или на попутках.
— Да не за что. Дома все равно делать нечего, до ночи.
У Дмитрия, давнего друга Сергея, тоже была не самая обычная работа — он был танцовщиком в ночном клубе. Накаченный торс, ухоженное тело — обычно все девушки были от него без ума едва ли не с первой же секунды после знакомства, и сам Дмитрий был отнюдь не против такого «побочного эффекта» своей профессии. Сергей не мог понять, с чего тот вдруг начал жаловаться на свою работу.
Марина же, казалось, вовсе не замечала Дмитрия. Выйдя из машины, она вежливо поблагодарила его, но продолжала пребывать в задумчивости.
— Ну ладно, обратно уж вы своим ходом. Давай, Серый, до встречи, — Дима махнул рукой и исчез за поворотом дороги — а вернее, широкой наезженной тропы. Сергей и Марина зашагали к старому загородному дому, где им сегодня предстояло работать.
— И чего Краснов от нас хочет? Сомневаюсь, что мы здесь что-то интересное найдем, — протянул Сергей, шмыгнув носом. Простуда уже начинала его не на шутку раздражать. Марина не отвечала ему, только неопределенно пожала плечами, видимо, просто не желая ввязываться в бесполезные рассуждения. Дали задание — работаем, чего тут разговаривать.
Дело, порученное им шефом вчера на «летучке» отдела, казалось Скрипке крайне неинтересным — если не вовсе бесполезной тратой времени. Не было в нем того острого чувства поиска, погони, ради которого он и согласился на эту работу. Убийца, кажется, вообще уже сидел в тюрьме, и, надо думать, если бы не просьба «сверху», Краснов не стал бы браться за это дело.
В штабе особого отдела «Т.О.Р.», кроме шефа, вчера еще был и Николай Васильевич Горячев, старший следователь по особо важным делам, собственно, и являвшийся непосредственным начальником отдела. Именно он ввел их всех в курс нового дела. Его бывший начальник, генерал в отставке, попросил поднять из архива дело брата его жены — кажется, правильно это называется шурином, но Сергей не был уверен.
Вчерашнее утро вообще было несколько необычным, пришлось долго ждать, пока соберется весь отдел. Не иначе, на сознание необычных сыщиков как-то дестабилизирующе действовал аромат едва распустившейся черемухи, ухмыльнулся про себя Сергей. И даже собравшись, все никак не хотели рассаживаться, и, словно студенты на перемене, галдели каждый о своем.
— Господа! Весна — прекрасное время года, но работу нам никто не отменял, — в голосе Краснова засквозил некоторый сарказм. — И в подтверждение этого Николай Васильевич ознакомит нас с новым делом, — Ярослав кивнул Горячеву и сел на свое место.
Старший следователь по особо важным делам, Николай Васильевич Горячев, или, как его еще называли, «шеф номер один», всегда выглядел озабоченным, но сегодня его напряжение превосходило все привычные рамки: он то поправлял очки, которые в этом не нуждались, то перекладывал листы в папке. Он был явно расстроен.
— Генерал Садовников был моим начальником много лет, уже несколько лет он в отставке. Я пришел под его начало юным лейтенантиком. Он был нам отцом и учителем. Каждый из нас за него горло бы перегрыз любому. Иван Анатольевич учил нас не идти на поводу у личного, но в прошлый вторник пришел ко мне с просьбой. Он в отчаянии. Его жена слегла, пытаясь реабилитировать брата, осужденного за убийство.
Горячев прошелся по комнате туда-сюда и, выдохнув, продолжил:
— Нам нужно разобраться в этом деле как можно скорее. Итак, Ремезов Александр, 38-летний кандидат наук, брат жены генерала Садовникова, ровно год назад был осужден и отбывает срок за убийство. Свою вину Ремезов не признал. Мало того, он утверждал, что впервые увидел убитого на своей даче — уже не живым. Но многочисленные улики говорят об обратном, алиби у Ремезова нет. Следствием установлено: во-первых, найденные гильзы принадлежат ружью Ремезова и совпадают с пулями, извлеченными из тела убитого. Во-вторых, на одежде Ремезова в момент задержания обнаружены свежие пятна крови, анализ которой установил принадлежность ее убитому. Следов борьбы на теле не обнаружено.
— Выходит, версия самозащиты отпадает? — тихо спросила Марина.
— Выходит, так, — кивнул Горячев. — Идем далее. Считается, что Ремезов сам назначил убитому встречу у себя на даче: на клочке бумаги, найденном в кармане убитого, написаны адрес и время, совпадающие со временем убийства. Запись сделана почерком, схожим с почерком Ремезова.
