несколько крепких тумаков, отодвинул он своих солдат. — Сидели бы себе дома, коли не умеете сражаться! Теперь я понимаю жалобы отца, что все приходится делать самому!
— Маленький княжич решил поразмяться? — насмешливо приветствовал его Ветерок. — Не поздновато ли? Перышки растерять не боишься?
Синеглаз предпочел словесный выпад парировать взмахом меча. Ветерок отразил удар, но остро отточенный клинок, который, судя по виду, прежде принадлежал одному из погибших с царицей Серебряной посланцев, оставил кровавую борозду чуть пониже изображения духа Ветра. Молодой Ураган стремительно атаковал, но княжич с легкостью отбил атаку.
Когда Синеглаз решил вступить в смертельный круг схватки, Камень подумал, что поединок будет одним из тех, что заканчиваются после двух-трех ударов и что его итог окончательно закрепит победу Ветерка. Нынче он ясно видел, что княжич не так прост, как ему хотелось бы, чтобы о нем думали, и что держался в стороне он отнюдь не по причине трусости или неумелости.
В воинском искусстве, как, впрочем, и в любом другом серьезном деле, Камень знал три уровня мастерства: «понимаю, как сделано, и могу лучше», «понимаю, как сделано, и могу так же», «понимаю, как сделано, но лучше не могу». Синеглаз, как и его противник, пребывали на совершенно невообразимом четвертом, а то и на пятом, если не на десятом уровне, ибо приемы, которые они использовали во время схватки, наметанный глаз Могучего Утеса распознать просто не мог.
Завораживающая, запредельная стремительность была для обоих естественной, как само дыхание. В таком темпе двигались вестники, если сходились между собой для дружеской пробы умения и сил. Но если рукой Урагана двигал сам Великий Се и дух Ветра, то Синеглаз явно использовал могущество иных сил. Недаром же царевна говорила о черных колдунах.
Мешать единоборству не смел ни один человек. Поддерживая в седлах своих раненых, наемники окружили пустошь и азартно вопили, бурно выражая свой восторг и поддержку княжичу. Не меньшим восхищением, только адресованным другому человеку, светились и иные глаза: на краю террасы стояла царевна. До крови закусив нижнюю губу и забывая по временам дышать, она огромными немигающими глазами смотрела на сражение.
Зрелище и в самом деле заслуживало взгляда таких глаз. Великий Се в равной степени наделил противников статью и красотой. Перед взорами восхищенных зрителей вздымались то сивая грива, то золотая копна, лучи Владыки дневного света то отражались пылающим блеском в кованых пластинах синтрамундского доспеха, то расцвечивали пестрыми красками ритуальный рисунок травяной рубахи.
Поначалу преимущество было за сыном князя Ниака. Стоило ли удивляться: чай, он до того не рубился с дюжиной головорезов. Кроме того, Синеглаз, внимательно наблюдавший за схваткой, успел разглядеть манеру и повадку противника, тогда как Ветерку, явно не предполагавшему встретить в княжиче человека равного по мастерству, приходилось действовать наугад.
Молодой Ураган отбивал атаку за атакой и плотно держал оборону, используя любую возможность, чтобы ударить самому. По запыленному, усталому лицу градом катился пот вперемешку с кровью: в самом начале схватки Синеглаз оцарапал воину щеку, а потом еще мазанул левой рукой по губам.
Судя по всему, княжич не собирался останавливаться на достигнутом. По тому, с какой яростью он наносил удары, чувствовалось, что он очень обозлен. Привыкший к беспрекословному подчинению, сын князя Ниака не был готов смириться с неудачей, ибо, собираясь в погоню за строптивым рабом, явно рассчитывал на легкий успех. О воине Урагана он, конечно же, слышал, но так же как Камень, а, возможно, и в еще большей степени, не спешил доверять людской молве.
— И откуда ты на мою голову взялся такой прыткий? — поинтересовался Синеглаз, наседая на Урагана. — Того старого безрогого зенебока мои люди уже давно бы успокоили.
— Сомневаюсь! — фыркнул в ответ Ветерок, ловко парируя нацеленный в незащищенную травяной рубахой шею удар и делая ответный выпад. — Камень из рода Могучего Утеса уцелел во время битвы при Фиолетовой. С твоими безрукими кавуками он бы справился без труда, а там, глядишь, и вестники подоспели бы!
— Вестников нет и поныне, а против меня он бы не устоял! — тряхнул сивой гривой Синеглаз, вновь переходя в наступление.
Какое-то время они сражались молча. Их зенебоки, словно во время весеннего турнира, кружили по поляне, своей медлительностью являя разительный контраст неудержимой быстроте хозяев. С каждой новой атакой княжича Ветерок все лучше приноравливался к его повадке, и удерживать превосходство Синеглазу становилось все труднее.
Воинская мудрость гласит: хочешь узнать человека — вызови его на поединок. Чем лучше княжич изучал соперника, тем ясней становилось, что победить его будет ох как нелегко. Потому, проведя ряд неудачных атак, Синеглаз вновь заговорил:
— Ты не ответил на мой вопрос. Чего тебе надо? Меновых колец? Драгоценностей? Золотой и серебряной утвари? Я могу дать тебе этого добра гораздо больше, чем ты за всю свою жизнь сумеешь потратить.
Ветерок только насмешливо оскалил зубы.
Синеглаз нахмурился:
— Я слышал, мой отец присудил Табурлыкам земли, которые прежде принадлежали твоей родне, даю слово, он вам их вернет!
Ураган издевательски рассмеялся:
— Кто же поверит слову сына человека, убившего своего благодетеля! Что до земель, то с Табурлыками мои родичи и сами разберутся. Равно как и с людьми твоего отца.
Теперь Ветерок вернул княжичу все долги и уверенно перешел в наступление. Оказавшись напротив террасы, он не удержался и бросил туда один взгляд. Он теперь мог себе это позволить. Синеглаз понял все. Его сапфировые глаза загорелись синим пламенем бешеной ревности, точно два зловещих светоча темного колдуна.
— Ах, вот какой награды ты ждешь! — воскликнул он, пытаясь применить какой-то сложный обходной маневр, впрочем, вполне безуспешно. — Не слишком ли высоко метишь, безродный? Она царевна Сольсурана, и ее место — во дворце владык!
— Мой род ведет свое происхождение от духов стихий и, стало быть, ничем не хуже твоего! — стараясь не сбить дыхание, отозвался Ветерок. — Что же до дворца владык, то, если верить народной молве, царевна Сольсурана предпочла бежать оттуда, как только поняла, что там ее ничего не ожидает, кроме участи пленницы!
Вместо ответа Синеглаз ударил наотмашь. Ветерок отразил выпад. Клинок княжича со скрежетом проехал по клинку его меча до самой рукояти, и соперники сошлись лицом к лицу и застыли как два каменных изваяния, не в силах друг друга превозмочь.
— Она должна быть моей! — прохрипел Синеглаз, подаваясь вперед. — Сам царь Афру благословил наш союз!
— Поэтому, собираясь на свидание, ты прихватил с собой дюжину головорезов? — рассмеялся в ответ Ветерок.
Он высвободил левую руку и, продолжая сдерживать натиск, с силой ударил княжича по уху. Синеглаз удержался в седле и даже отразил
