Арнольд Уотерс вздыхает с облегчением.
— Кстати, мисс…
— Да?
— Мы перекрыли вам связь, как только вы вошли в кабинет мистера Уотерса. Вы говорили не со своим секретарем, а с одной из наших программ искусственного интеллекта. Интересно будет прочитать распечатку.
<дидс?>
— Вы хотите сказать, что…
— Я хочу сказать, что пятьдесят три секунды вашего поиска — цифра чисто условная. У вас нет ничего. Ни черта.
Господи Боже. Эти ребята не шутят. Охранник собирает свои причиндалы. С этой улыбкой он, наверное, расчленяет младенцев.
— Мой привет Дидс, — говорит он, выводя нас с Дерриком вон.
Злость, разбирающая Деррика, волнует меня меньше всего. Диди подтверждает мои худшие опасения — связь действительно прервалась, как только мы вошли в кабинет Арнольда, и она не извлекла ничего по «Уотерс Индастриз» ни из единого источника на планете.
Даже мой внутренний процессор заблокирован. Целый мегабайт информации, включая видеокадры встречи, погребен в моей голове и совершенно недоступен. Осталась только моя органическая память и то, что я могу записать на бумаге.
Действие Дерриковой «маски» заканчивается. Злоба просачивается из него на всех уровнях и разряжается ором:
— Обязательно надо было напортить? Уотерс, наверное, уже наябедничал всем долбаным политиканам, сколько их есть в округе, и мне поджарят задницу только за то, что я тебя привел!
Я пожимаю плечами. Пусть разряжается.
— Это надо же — заявиться в «Уотерс Индастриз» подключенной! Пытаться преодолеть запрет! Спятила ты, что ли?
— Уймись. Откуда мне было знать, что у них имеется собственное электронное гестапо.
— Это «Уотерс Индастриз», Дженни. Большая Лига. Ты что, сразу не могла сообразить? Они пригласили на встречу юриста, черт возьми!
Но как они это сделали? Наверное, раскусили меня, как только я вошла в дверь. Передали те несколько слов, которыми я обменялась с Дидс, какой-то очень большой машине в подвале, замесили, испекли и подали мнимую Диди в мою закодированную сеть. С этой машиной я и общалась. Для этого требуется криопроцессор и большая энергоемкость.
С такой машиной, которая по идее никому не может быть доступна.
— Ты уверен, что Арнольд не занимается компьютерами?
— Ничего похожего, — трясет головой Деррик. Гм-м. Уже интересно. Значит, они купили то,
что больше ни у кого нет, единственно для своей системы безопасности? Иногда даже приставка «мега» кажется недостаточной.
— Говорю тебе, Дженни: если Уотерсу кто-то не понравится, он может сделать так, чтобы тот исчез.
— Почему мы тогда его не подозреваем?
— Я сам думал об этом, — мрачно говорит Деррик.
— Ну и?
— Если это он, он платит несколько миллионов за то, чтобы мы подыскали кого-то другого.
— Похоже на то.
Однако постой. Уотерс — нормальный. На встрече не было ни одного телепата. И никто из них не может иметь на меня зуб. Серийный убийца? Один из них? Скорее уж в них можно заподозрить массовых убийц — но серийный? Есть одно, что отрицает виновность Арнольда. Есть одно, что я знаю, а Деррик — нет.
Какого же черта тогда они скрывают?
Наша численность угнетает нас, а потребность в иерархии внутри социальной матрицы усугубляет наше положение по мере того, как баланс между нашей численностью и нашими ресурсами склоняется в пользу Сатаны. Мы не можем существовать как индивидуумы, не можем существовать как часть управляемой толпы.
Самая наша потребность в порядке обрекает нас на хаос.
Неизвестный философ XX века
Возвращение в Лос-Анджелес было бы угнетающим без плачевных итогов нынешнего дня. Объявили третью степень загрязнения — это требует ношения респиратора. Мой мигом забился вязкой черной копотью, точно сгорел весь чертов озоновый слой какого-нибудь дождевого леса. Толпа, паскудная толпа стала липкой, как всегда при таком загрязнении воздуха. Казалось бы, мы можем объявить свои проблемы вне закона, собрав их в районах вроде Южного Централа, но на деле все как раз по-другому. Открытые язвы грозят нам везде — на улицах, в воздухе, в самой природе вещей: раз нет возможности построить достаточно большую камеру, эту функцию приходится выполнять самому обществу.
Я втайне радовалась фоновому гулу их треклятых иммунных систем, нестройному нытью их человечности — лучше уж это, чем холодная тишина шагов по мягкому ковру. Открытая гнильца человечнее всех роскошных кабинетов на свете, где людская кровь тихо стекает в чьи-то закрома. Карпози, туберкулез-пять, агрессивный автоиммунный синдром. Болезни имеют имя, это знакомый враг, который когда-нибудь сразит и меня — надеюсь, еще очень нескоро.
Деррик еще в такси заверил меня, что результаты файл-вскрытия Ривы будут известны завтра. Эта процедура включает в себя анализ телефонных переговоров и банковских операций. Кусочки мяса в деле, которому, похоже, недостает скелета. Ах, черт.
Такие случаи никогда не бывают легкими. Даже если убийца четко виден, этого недостаточно, чтобы его выследить. Ты начинаешь с конца, с результата,
и движешься назад, стараясь поймать преступника в сеть подтверждающих улик, отсеивая подозреваемых, пока из бесчисленного множества в кругу не останется только один: убийца. Хорошо бы просто наткнуться на кого-то на улице, прочесть его мысли и с торжеством предъявить как виновного в одном из нераскрытых тяжких преступлений, которые сотнями накапливаются в округе каждый год. Но суды таких дел не принимают, поскольку шаман может указать на любого — за плату.
Само использование телепатов считается пагубным для машины нормального правосудия — нас всегда подозревают в нечестной игре. Нас и близко не подпускают к залу суда, чтобы мы не прочли тайные мыслишки присяжных или юристов и не превратили процесс в постыдный фарс. Но несмотря ни на что, наша помощь все-таки позволяет сузить круг бесконечных возможностей.
В своем офисе, одна, только с Диди за стенкой, я предаюсь тому, что Дидс называет символической терапией. Я черчу бесконечные диаграммы, высматривая ключ, который придал бы смысл всей информации. На плотной чертежной бумаге я рисую карандашом круг с тремя именами:
Рива Барнс
Женевьева Уилкерсон
Мэри Фолкоп
Три женщины, три трупа, все помеченные моим именем, самая поздняя значится первой. К этому списку я добавляю еще два имени:
Рива Барнс
Женевьева Уилкерсон
Мэри Фолкоп
Дженни Шестал
Мистер Икс
