Пока я шел по улице к автобусной остановке, я невольно узнавал тайны, замыслы и проблемы обгонявших меня, или идущих мне навстречу людей. Это было забавно и интересно. Девочка в синей куртке по пути в школу мысленно повторяла отрывок из "Евгения Онегина". Шедший позади нее подросток был полон похабных мыслей, а также озабоченностью, у кого бы списать домашнее задание по алгебре. Модно одетая женщина крыла на чем свет стоит какую-то Клаву, из-за которой у нее недостача. Очевидно, она работала в магазине.
Ехать в автобусе было не менее интересно. Стоявший рядом со мной студент повторял тему по "сопромату". Сидевший у окна дикого вида гражданин переживал о том, что накануне вечером они с каким-то Колей купили вскладчину бутылку портвейна, но мерзавец Коля выпил на целый стакан больше. Женщина, стоявшая сзади меня, мысленно душила опостылевшую ей свекровь, и получала от этого удовольствие. Я с трудом удержался, чтобы не обернуться и не посмотреть на столь кровожадную особу.
Приехав на завод, я убедил искренне беспокоившуюся о моем разуме и здоровье контролершу тетю Олю, что со мной все в порядке, прошел через проходную и направился в свой планово-экономический отдел.
В отделе меня встретили перемены. Они были заметны невооруженным глазом. Клавдия Трофимовна поменяла дислокацию. Она теперь сидела за моим столом. А ее стол, который по размерам превосходил мой в два раза, был свободен. На нем стояла моя чашка, лежали мой ежедневник и калькулятор. По этим признакам я догадался, что стол главного специалиста освободили для меня.
— Ой, Илюшенька, здравствуй! — фальшиво обрадовалась Клавдия Трофимовна, скрипя от ярости зубами. — Мы так о тебе беспокоились! Слава богу, что все обошлось!
"Жалко, что эта кран-балка тебя не прикончила", — тем временем думала она.
"Явился — не запылился", — прочел я в мыслях Ирочки, которая также, как и Клавдия Трофимовна, лицемерно мне улыбалась.
Я поблагодарил Клавдию Трофимовну за то, что она все эти дни так обо мне "беспокоилась", и спросил, не удержавшись от ноток издевки.
— А почему это Вы сидите не на своем месте, Клавдия Трофимовна? Вам там, что, дует?
— А это теперь твое место, Илюшенька, — пропела ангельским голоском Клавдия Трофимовна, мысленно желая, чтобы меня разорвали черти. — Старая я стала. Пора давать дорогу молодым. А мы, ветераны, будем вам помогать.
"Ты даже не представляешь, как мы тебе поможем", — одновременно подумала она.
"Спасибо за предупреждение", — подумал я в ответ и усмехнулся.
В отдел заглянула наша заведующая Татьяна Петровна.
— О, пришел, наконец-то! — воскликнула она, увидев меня. — Тебе Клавдия Трофимовна уже сказала, что мы перевели тебя на должность главного специалиста?
— Сказала, — ответил я.
— Вот и прекрасно. Петр Филиппович об этом лично распорядился, — пояснила со значением Татьяна Петровна. — Кстати, он просил, чтобы ты к нему зашел.
— Хорошо, зайду, — сказал я и придал своему лицу озабоченное выражение. — Перед Клавдией Трофимовной как-то неудобно получается. Она сделала столько полезного, сидя за этим столом. Выходит, что я ее подсидел.
— Ну что ты, Илюшенька, что ты! — картинно всплеснула руками Клавдия Трофимовна. — Выбрось эти глупости из головы.
— Клавдия Трофимовна всячески поддержала твой перевод на должность главного специалиста, — сказала Татьяна Петровна. — Так мне и заявила, мол, что-то засиделся наш Илюша на рядовой должности. Пора бы его и продвинуть. Заслужил.
Произнося эти слова, Татьяна Петровна невольно вспомнила, что на самом деле заявила ей Клавдия Трофимовна, когда ей предложили освободить для меня стол, и какой она при этом устроила визг. Ее воспоминания меня весьма позабавили.
— Ну, ты идешь к Петру Филипповичу? — спросила Татьяна Петровна.
— Иду, — ответил я.
— Пойдем, я тебя провожу.
— Передайте ему от меня привет! — воскликнула Клавдия Трофимовна. — Обязательно передайте!
Можно было подумать, что ее привета наш Генеральный Директор ждет, как манны небесной.
Кстати, несколько слов о Петре Филипповиче. Вид у него был по-настоящему директорский, то бишь, важный. Чувство важности особенно подчеркивал его могучий живот. У тех, кому довелось слышать его голос, громкий и грубый, а также его манеру изъясняться, — мат через каждые два-три слова, — не оставалось никаких сомнений, что перед ними настоящий руководитель.
Татьяна Петровна завела меня в директорский кабинет буквально за руку.
— Петр Филиппович, я его привела. Знакомьтесь, Воробьев Илья Сергеевич, собственной персоной. Цел и невредим.
Генеральный Директор посмотрел на меня.
— А-а-а, это наш пострадавший, — протянул он. — Ну, садись.
Я сел. Петр Филиппович посмотрел на Татьяну Петровну.
— Тань, ты иди. Мы тут сами поговорим.
— Зайди потом ко мне, — бросила мне Татьяна Петровна и послушно удалилась. Петр Филиппович положил развернутые локти на стол, чуть наклонился вперед и приветливо мне улыбнулся. Меня обдало перегаром.
— Ну, как самочувствие?
Я сказал, что хорошее.
— Может, коньячку? — предложил он.
Я поблагодарил, но отказался.
— А что так? — удивился Генеральный Директор.
— Да я не любитель, — честно ответил я. — И мне еще работать весь день. Нужна ясная голова.
— Правильно, — сказал Петр Филиппович. — Работа прежде всего. Люблю таких сотрудников. Кстати, о работе. Освоился на новом месте?
— Да, честно говоря, пока еще не успел. Только пришел, как Татьяна Петровна сразу к Вам повела.
— Освоишься, — сказал Петр Филиппович. — Скажи мне честно, ты от этой кран-балки сильно пострадал?
— Да как сказать, — ответил я, поняв, куда он клонит.
— А вот так и скажи. Ты жив?
— Жив.
— Здоров?
— Здоров.
— Работать можешь?
— Могу.
— Вот и замечательно. Понимаешь, эта чертова кран-балка может навлечь на нас серьезные проблемы. Проверки, объяснения, штрафы. В общем, не приведи господь. Наших ротозеев я уже выдрал так, что им мало не показалось, будь уверен. И выговоры получили, и премий лишились. Наказал я их хорошо. Но если бы дело было только в них. Дело ведь здесь во всем заводе, и во мне лично. Понимаешь?
Я кивнул головой.
— Просьба к тебе есть, — вздохнул Петр Филиппович. — Давай это как-нибудь замнем, а? Не против?
Я пожал плечами, давая понять, что я не против.
— Вот и замечательно! — обрадовался Петр Филиппович. — Мысль, как это сделать, у меня есть. Смотри. На днях сюда придут из инспекции по труду с проверкой. Давай им скажем, что в цехе шли работы по ремонту кран-балки, что ты, проходя через цех, задумался, не увидел предупреждающих знаков. И именно поэтому под кран-балку и попал. То-есть, по собственной неосторожности. Идет?
