— Ты говоришь, но я с трудом понимаю,— ответил Булдаков, он окончательно сбился с толку: она что-то знала о будущем, но молчала.
— Это естественно. А пока… я бы на вашем месте ушла из этого мира. Времени не осталось совсем.
— Но здесь почти полмиллиарда человек!
— Попробуйте убедить спастись хоть кого-то, но кто вам поверит?
Андрею стало невыносимо тоскливо. Многие миллионы людей должны погибнуть лишь потому, что Фэви надоела его любимая игрушка, и он захотел уйти из этого мира.
«А как же ответственность? Как же долг перед своими детьми?»
Булдаков посмотрел в божественные глаза Эры и прочитал в них те же вопросы. Да, она говорила уверенно и спокойно, но это было лишь внешнее спокойствие.
* * *
Суда седьмого флота Симирии шли на полных парусах, благо, ветер был попутный. Адмирал Лин Феир находился в своей каюте на флагмане флота фрегате «Громовой». Корабль имел водоизмещение девятьсот тонн и считался одним из лучших. Пятьдесят четыре пушки служили грозным оружием для любого врага.
На столе лежали карты острова Эртикноу. В ближайшее время южная часть акватории континента Перния должна стать его сферой ответственности.
«Значит, Долерас решил поиграть с нами. Ну, пускай попробуют»,— зло усмехнулся адмирал. Он был полностью уверен в своей силе. Девять кораблей и почти две тысячи человек более чем достаточно, чтобы удержать остров в повиновении.— «До метрополии далеко, вряд ли долерасцы имеют здесь большие силы. А если нет, то… посмотрим».
Дверь в каюту открылась. На пороге стоял матрос:
— Господин адмирал, подплываем,— сказал тот.
— Отлично.
Матрос скрылся, а Феир отложил карты. За время плавания он успел изучить их вдоль и поперёк и теперь, когда корабли к порту единственного крупного города Эртикноу, Совима, адмирал решил выйти на палубу. Дойдя до колонны бизань-мачты, Лин Феир остановился и огляделся: работа у матросов шла своим чередом, у штурвала стоял капитан Ирно Кир. Заметив адмирала, он приветственно помахал рукой. Лин, недолго думая, поднялся к нему и сказал:
— Погода отличная.
— Да, пожалуй. Вас не беспокоит небо?
Адмирал посмотрел вверх. Да, уже два дня оно было раскрашено различными всполохами света.
— Как думаешь, что это?
— Не знаю. Может быть что угодно, но мне не нравится,— ответил Кир.
— Отчего же? Довольно красиво.
Феир не разделял опасения капитана. Тот всегда был в каком-то мрачном настроении. Вероятно, сказывались последствия стычки с Долерасом, когда Кир чуть не потерял свой корабль, но «Громовой» был отбуксирован в порт и подвергся ремонту и модернизации. Вот сейчас его второе плавание в обновлённом виде. Фрегат можно считать почти новым.
— Кир, дай подзорную трубу,— повернувшись к капитану, попросил он.
Тот, молча, передал прибор адмиралу и сосредоточился на управлении судном.
Город не производил никакого впечатления: обычные грязные двухэтажные дома. В порту суетились люди, одетые в диковинные одежды, совершенно дикие на его взгляд. Ну, это же надо додуматься: обматываться тряпками и так ходить. Некоторые из аборигенов уже заметили флот и поглядывали на прибывающие корабли.
Не прошло и часа, как корабль престал к берегу. Матросы работали слажено — они уже давно были одной командой. Лишь редкие окрики капитана, шелест парусины и скрип мачт доносились с корабля. А вот Совим был неприветлив. Лица аборигенов излучали недоброжелательность, а некоторые — даже враждебность. Впрочем, Лин надеялся, что ничего экстраординарного не произойдёт, и он сможет договориться с Правителем острова. В конце концов, Эртикноу практически не имеет вооружённых сил. Легион разбежался после крушения Хевимской Империи. Феир слышал, что на острове до сих пор живут дикие племена, но кто знает, может быть это были лишь слухи местных жителей.
Адмирал сошёл по трапу.
«Да, пыль, суета… Настоящий порт»,— оценил он и заметил изменения во взглядах островитян: они стали настороженными, в них читался страх. Феир подумал, что такую реакцию вызвало его появление, и потянулся к револьверу, но тут же понял, что взгляды смотрели мимо. Он повернулся, чтобы понять причину.
Вода отходила от берега, судна стали медленно опускаться вниз. Что происходило, никто не понимал. С кораблей стали доноситься встревоженные крики. Вода неподалёку от берега поднималась, словно невидимый великан махнул рукой, и волна от этого взмаха начала распространяться. Адмирал смотрел на это действо как заворожённый. Он никогда не видел ничего подобного! Стена воды шла прямо на них! И ничто не могло противостоять ей!
Феир тяжело сглотнул. Это было цунами! Редчайшее явление. Всего дважды оно возникало за всю историю наблюдений!
— Не может быть,— прошептал адмирал.— Пресвятой Бог…
Дно уже отступило настолько, что корабли сели и стали наклоняться. Паника охватила всех: и матросов и островитян. Первые выпрыгивали из кренящегося корабля и разбивались о дно, вторые бежали прочь от берега, затаптывая друг друга. Адмирал стоял на месте не в силах пошевелиться.
Водная стена достигла кораблей и смела с мачт матросов, а затем закрыла солнце. Последнее, что почувствовал Феир, были солёные брызги и мощный удар.
* * *
— …Это было цунами,— произнёс Иваненко.— Сканер засёк подводные толчки в поливе между островом и материком,— учёный указал на пульсирующую красную точку на голографической карте точно по центру пролива. Сообщение о разгуле природной стихии поступило десять минут назад.
— Мир становится нестабильным,— произнёс Андрей.— Нужно отзывать своих людей с материка.
— С чего вы взяли, что у нас есть там люди?— спросил Мацумото, который тоже присутствовал на совещании. Кроме японца здесь находились его коллеги, полковник Карл Штрей и Саша.
— И что вы предлагаете?— спросил Штрей у Иваненко.
— Последние данные с зонда говорят о нестабильности гравитационного и магнитного полей планеты. Что-то происходит в ядре, но мы не можем понять, что именно,— сказал Иваненко.
— Господин Булдаков утверждает, что планета вот-вот распадётся,— сказал Карл Штрей..
— Я сказал, что мир погибнет,— поправил полковника Андрей.
— Ваши выводы основаны лишь на крупицах информации, которую вы получаете от учёных, и могут приниматься в расчёт,— ответил Мартин Беррекон.
— Это как так не могут?— удивился Андрей.— Я тут консультант. Я знаю этот мир лучше кого бы то ни было. Если моё мнение никого не интересует, зачем я здесь?— он опустил ещё множество вопросов к этим людям.
