– Все, отпусти меня. В машине монитор остался, куча барахла и удлинители суммарной длиной отсюда и до Кейптауна.
- Ага, - вздохнула Делла и разжала руки. – Тащи сюда свой Кейптаун.
- О боже! – мокрый после душа Стэн рухнул на кровать, раскинув руки. – Как же я заебался!
Болело все, от ног до плеч. Даже ягодичные мышцы ныли, хотя Стэн в упор не понимал, что же он с ними такое сделал. Единственным островком благодати в организме оставался крестец – похоже, Манкель вкатил туда лошадиную порцию анальгетика.
- Вот! А мы только вещи расставили! Вообрази полноразмерный переезд без магии и содрогнись, - подпихнув Стэн в бок, Делла пристроилась рядом, разметав по подушке влажные волосы. – Надо бы постельное белье из пакетов достать.
- Нахер. Завтра достанем, - Стэн перекатился на живот и подпер кулаком подбородок. – И с провайдером завтра договор заключим – а то для чего мы вообще сюда переехали?
Он закрыл глаза, погружаясь в осознание: переехали. Все-таки переехали. Все, что вокруг – это его, Стэн дом. Две спальни, гостиная, балкон и кухня с газовой плитой. Личное, мать его, владение, в котором Стэн может делать все, что захочет. Ну, то есть, не сам, конечно, вместе с Деллой – но все-таки. Как угодно. Что угодно. Когда угодно.
Его собственность, его ответственность. И никакой подстраховки. Здесь нет папы, который подскажет, поможет, а если не получается – все сделает сам. Нет старшего по званию, который отдаст приказ, отсекая все варианты, кроме одного – неизбежного, а значит, правильного.
Стэн нахмурился.
На кухне нет мебели – нужно покупать. Бытовая техника. Надо прикинуть, что нужно сейчас и позарез, а без чего можно пока обойтись. Купить телевизор. Подключить кабельное. Бойлер заикается, горячая вода с перерывами идет – разобрать, посмотреть, в чем проблема. Заедает оконную створку во второй спальне. Починить. Закрепить на стене когтеточку, пока кошка мебель не начала драть. Прочистить в ванне слив – вода медленно уходит.
Делла погладила Стэна по загривку легким, щекотным движением, от которого волосы вставали дыбом.
- Чего притих?
- Надо список дел составить. Не знаю, за что хвататься.
- Засор я почистить могу.
- Делл…
- А я ночью! Все же спать будут – ну что страшного, если техника на пару минут сбойнет?
- Ага. Мобильники сбойнут – с выставленными будильниками. Делл, очень тебя прошу – давай без инициативных решений, ладно? У меня и так мозги кипят. Если еще и тебя надо будет отслеживать – ебнусь как пить дать.
- Хорошо, - подозрительно легко согласилась Делла. – Тебе виднее.
Согласно угукнув, Стэн повернул голову, подставляясь под ласку. Делла гладила его, вырисовывая на коже замысловатые узоры, невесомо прикасалась к векам и бровям, очерчивала ногтем контур подбородка. Теплая, всеохватывающая нежность поднималась в Стэне, наполняя его, как вода – колодец. Нежность плескалась внутри, перехватывала горло и требовала выхода. Перевернувшись, Стэн ткнулся губами в теплый бок. В живот. В бедро.
- Эй, ты чего? Мы же устали.
- Не хочешь? – поднял глаза на Деллу Стэн.
- Хочу. А двигаться – не хочу.
- И не придется, - Стэн сполз пониже, провел языком по выступающей тазовой косточке. – Только я предупреждаю сразу: не ржать. И подсказывать в процессе. Это дебют.
Мягко надавив руками, Стэн заставил Деллу раскрыться, пристроился у нее между ног и прижался губами к внутренней поверхности бедра. Кожа у Деллы была нежная, как пузико у котенка, и горячая, как прогретая солнцем трава. Стэн знал это и раньше – ощущал пальцами, руками, бедрами – но сейчас все было иначе. Медленным, осторожным движением он провел языком влажную полосу, и Делла вздрогнула.
Хорошо.
Стэн целовал, прикусывал и лизал, приближаясь к точке Х, и бдительно наблюдал за реакцией. В порнухе девушки извивались и стонали, как перевозбужденные кошки, но Делла только шумно дышала, бессмысленно и бесцельно поглаживая матрас. Так и должно быть – или Стэн плохо старается?
Отважившись, он медленно, влажно лизнул клитор, и Делла вскрикнула, вскинув бедра навстречу.
Ага!
Стэн повторил движение снова и снова, описал языком круг, приник губами там, где сходятся в точку горячие влажные складки. На вкус Делла была… Деллой. Чуть терпкая, солоноватая, пахнущая тем самым, единственным в мире правильным запахом. И никакой, блядь, рыбы. Пацаны, вы напиздели.
От мягких поглаживаний Стэн перешел к более интенсивным и, подчиняясь мгновенному наитию, втянул клитор в рот так же, как Делла втягивала его член. Ответом ему был тихий, приглушенный вскрик и судорожное сокращение мышц.
Ага-ага!
Стэн не мог оторваться, не мог посмотреть, что происходит с Деллой, и это было пиздец как неудобно. Как будто впервые М-4 с закрытыми глазами собираешь. Но старательность – мать успеха, и Стэн удвоил усилия. Он нежно посасывал клитор, давал Делле время на передышку, описывая языком круги, и снова сосал, лизал и сосал. Челюсть начала ныть, шея затекла, а напряженный член упирался в матрас, колючий и жесткий как пиздец. Но Делла стонала и вскрикивала, хватала его за волосы беспорядочными, отчаянными движениями, как утопающий хватается за случайно подвернувшийся кусок пенопласта – и ради такого Стэн готов был терпеть.
Скользнув языком ниже, он погладил пульсирующие края влагалища и скользнул внутрь.
- АУ БЛЯДЬ! – выгнулась дугой Делла, чуть не вломив ему пяткой по уху. – Стэн!
- Угум, - ответил он и повторил маневр. И еще раз. И еще. Делла вскрикивала в голос и цеплялась за матрас так, что чехол трещал.
- О, боги, мать твою, Стэн! Пожалуйста!
Ну, если леди просит…
В порнухе мужики подлизывали телкам с таким энтузиазмом, будто собирались выгрызть у них вагину, но сейчас это казалось совершенно неправильным. И все-таки надо было что-то добавить. Например, пальцы. Перепачканный в слюне и смазке по уши, Стэн перенес вес на локоть, освободив вторую руку. Ритмично облизывая клитор, он сунул в Деллу два пальца, сосредоточив усилия там, где на картинке располагалась точка G. По мнению большинства экспертов несуществующая – но Делла взвыла и врезала кулаками по многострадальному матрасу. Стэн синхронизировал движения: трахал пальцами и ласкал языком, будто толкал качели – циклично и равномерно. Делла вцепилась ему в волосы, задавая ритм, и это было до странного приятно – и очень удобно. Подчиняясь коротким судорожным рывкам, Стэн ускорился, вгоняя пальцы глубоко и жестко. Челюсть болела, язык онемел, плечо затекло так, что ощущалось холодной каменной глыбой –
