Ознакомительная версия.
– Чушь! – возмущенно взмахнул рукой Хвостов. – С чего бы вдруг Марину этим заниматься?.. Не вижу в этом ничего смешного!
Инспектор положил руки локтями на стол. Края губ его раздвинулись в едва заметной, но при этом очень ехидной ухмылке.
– А что, если прочесть посвящение в начале книги сонетов несколько по-иному, чем предлагаете вы? – Шелуденко провел пальцем над клавишами, и на экране воспроизвелась страница книги сонетов Шекспира, изданной в 1606 году, с напечатанным на ней посвящением. – Например, так: «Тому единственному, кому обязаны своим появлением нижеследующие сонеты, мистеру Дабл-ю Эйч, всякого счастья и вечной жизни, предсказанных ему нашим бессмертным поэтом, желает человек, доброжелатель, рискнувший издать их». – Инспектор сделал точно выверенную паузу, после чего убийственным тоном произнес: – Как известно, в большей части сонетов Шекспир обращает свой восторженный поэтический взор в направлении представителя одного с ним пола. А если вспомнить, что сам Шекспир публиковать свои сонеты не собирался и тот факт, что это произошло помимо его воли, вызвал у поэта бурю негодования, то, полагаю, открытие истинного имени таинственной музы поэта вызвало бы подлинный фурор среди современных исследователей и поклонников творчества Уильяма Шекспира.
Хвостов рухнул в кресло, как будто получил нокаутирующий удар от боксера-тяжеловеса.
Примерно на такую реакцию и рассчитывал Шелуденко. Медленно, так, чтобы не разрушить возникшую атмосферу мрачного ужаса, инспектор протянул руку и надавил пальцем на пьезо-кнопку интеркома.
Раздавшийся короткий писк заставил Хвостова судорожно дернуться.
– Как успехи, Элис? – отчетливо и громко произнес инспектор.
– Я покончила с твоей рукописью, – ответил ему ворчливый женский голос.
Инспектор заговорщицки подмигнул Хвостову и, нажав кнопку временного отключения микрофона, шепотом сообщил:
– Элис всегда говорит «покончила» вместо «закончила», если ей что-то не нравится.
Хвостов никак не отреагировал на его слова.
– Результаты обнадеживающие? – отпустив кнопку, задал новый вопрос Шелуденко.
– Все зависит от того, на что ты рассчитывал, – недовольно проворчала в ответ Элис. – Через пятнадцать минут я закончу отчет о результатах экспертизы и пришлю его тебе вместе с рукописью.
– А если в двух словах?
– Чистейшей воды фальшивка. Хотя не могу не признать, что выполнена очень аккуратно и, вне всяких сомнений, квалифицированным специалистом. Бумага, чернила и даже веревочка, которой прошиты листы, – все подлинное. То есть произведено в конце XVI – начале XVII века. Но степень ветхости указывает на реальный возраст в пять-шесть лет, не больше. На всех без исключения листах бумаги различимы следы от механизма протяжки лазерного принтера «Эмиль-005». Из чего я делаю вывод, что незнакомец, занимавшийся изготовлением этой подделки, вначале смоделировал почерк Шекспира с помощью компьютерной программы «Стилос-66», после чего набрал текст и перенес его на бумагу. При распечатке был использован светочувствительный краситель, поверх которого затем были нанесены чернила. Вне всяких сомнений, это было сделано вручную с использованием настоящего пера. Тому, кто этим занимался, пришлось здорово потрудиться. Ну а после того, как светочувствительный краситель разложился под действием света, мы получили то, что имеем, – рукопись, которую эксперты, скажем, начала XXI века, скорее всего, приняли бы за настоящую. Но их трудно было бы винить в этом, поскольку в отличие о нас, они не располагали образцами отпечатков пальцев Шекспира. Скажи мне, Шелуденко, ты можешь себе представить, что человек написал пьесу, а затем внес в текст необходимые, как ему казалось, изменения и при этом не оставил на страницах рукописи ни одного своего отпечатка?
– Ты не нашла ни одного отпечатка пальца Шекспира? – инспектор скосил взгляд на Хвостова, оплывшего в кресле, словно огарок свечи.
– Зато среди кучи отпечатков, принадлежащих человеку, данных на которого у нас в архиве нет, я нашла всего один отпечаток большого пальца правой руки, аккуратно поставленный на первом листе, точно под надписью «Сочинение Уильяма Шекспира». Как будто кто-то хотел удостоверить тем самым свое авторство. И знаешь, Шелуденко, чей это был палец?
– Павла Марина, – ответил инспектор.
– Откуда ты знаешь? – разочарованно протянула Элис.
– Интуиция, – усмехнулся Шелуденко. – Спасибо за работу, Элис.
– Да не за что.
Шелуденко нажал кнопку отбоя.
– Я думаю, в комментариях нет необходимости? – спросил он, взглянув на Хвостова.
– Зачем он это сделал? – не глядя на инспектора, едва слышно произнес Хвостов.
Не нужно было уточнять, о ком именно идет речь.
– Я уже говорил вам, что Марин большой шутник. К тому же он еще и талантливый мистификатор. На его удочку попадались и куда более искушенные люди, нежели вы.
Шелуденко сделал паузу, ожидая, что скажет на это Хвостов.
После минуты молчания инспектор спросил:
– Вы по-прежнему не желаете дать показания против Марина?
Хвостов отрицательно мотнул головой.
– Что ж…
Шелуденко провел пальцами над клавиатурой, и принтер выдал стандартный бланк подписки для свидетеля.
– Подпишите здесь, внизу, – сказал он, положив бланк на стол перед Хвостовым.
– Что это? – вяло поинтересовался тот.
– Вы подтверждаете, что предупреждены о том, что повторное совершение того же самого правонарушения, которое стало причиной вашей явки в Департамент, повлечет за собой ужесточение наказания.
– При всем желании я не смог бы повторить то, что уже сделал, – мрачно изрек Хвостов. – Уильям умер год назад.
– Кроме того, вы подтверждаете, что не имеете в собственном распоряжении транспортного средства, позволяющего путешествовать во времени.
– Не имею, – отрицательно мотнул головой Хвостов и взялся за лазерное перо.
– И гарантируете, что не станете уклоняться от явки в Департамент контроля за временем для дачи показаний или допроса, в случае, если в том возникнет необходимость, – быстро закончил инспектор.
Хвостов, почти не глядя, царапнул бумагу пером.
– И что теперь? – спросил он, ткнув перо в подставку.
– Можете идти, – ответил инспектор, убирая подписанный бланк в папку.
Хвостов тяжело поднялся из кресла, подхватил за ручку кейс, с которым пришел, и, не прощаясь, направился к выходу из кабинета.
Странное дело, но, глядя на его согбенную спину, инспектор Шелуденко не испытывал радости победителя при виде поверженного в прах противника.
– Вы можете забрать рукопись, – произнес в спину Хвостову инспектор.
Ознакомительная версия.
