– Неужели Коос? – изумился Кузнецов.
– Да, Коос ван Вайден…
– Вот это сюрприз.
С Коосом, активнейшим участником мирового Белого Движения он был знаком давно.
– Кстати, ты знаешь, что именно Коос всегда говорил нашим соратникам на всех мировых сборищах нашего, как это у вас говорят, актива, чтобы мы обратили внимание на Россию. Ну, а того, кто конкретно этот совет реализовал и кто в итоге и начал всю эту операцию по оказанию нашей помощи вашему теперь уже признанному отряду нашей армии, ты увидишь у Кооса. Этого человека зовут Уильям. Впрочем, он сам тебе представится.
Что касается наших дальнейших планов, то они таковы. Мы не торопясь обсуждаем судьбу библиотеки. Именно для этого нам потребуются консультации княжны. Одновременно с тобой обсуждаем судьбу финансирования и поддержки Партии народной свободы. После чего княжна получает расчет и счастливая летит к любимому жениху.
Тут оба они одновременно довольно гнусно усмехнулись.
– Не по-товарищески мы с тобой сейчас поступили, нехорошо подумав о непростых личных проблемах княжны, – сказал Кузнецов.
– Согласен, но за мысли не извиняются. Но продолжим. А после этого вы возвращаетесь в Россию. И тут мне пришла в голову одна мысль.
– Давай.
– Вы ведь ни в чем формально не замешаны. Абсолютно ни в чем. И границу вы не пересекали. А по чужим странам путешествовали с украинскими паспортами. К тому же все вы люди свободных профессий. Никто вас ни в чем упрекнуть не может. И никого вы не подвели.
Ваши российские документы при вас. Поэтому как ты отнесешься к идее просто в один прекрасный день снова, как ни в чем ни бывало, оказаться у себя дома с Алексеем и Виталием.
– А знаешь, в этом что-то есть. Определенно есть. Да! Именно так и надо.
– Ну, а каналы получения вами на обеспечения деятельности партии наших миллионов мы продумаем потом. Но это мелочи, поверь мне.
– Разумеется, мелочи. Кто бы сомневался.
***
Кузнецов много слышал о большом доме Кооса от соратников, имевших возможность посетить ЮАР. Но после приземления на частном аэродроме, и погрузки в машины, он поехали явно не туда.
– Едем в охотничий домик Ван Вайдена, пояснил Патрик.
Они ехали по земле незнакомого континента. Было жарко, но не очень. Подумаешь, за сорок. В Кара-Кумах бывало и побольше. За окном мелькали незнакомые пейзажи. Зелень была бледно зеленой. Местами более яркая салатово-зеленая, а местами более бледная оливково-серая. Деревья тоже казались сухими. Бледно-оливкового цвета с тонкими ветками, на которых издали было не видно листьев.
Кузнецова поразила дорога. Типичный русский проселок. Разъезженная колея. Красновато-бурая глина под колесами.
Вот вдоль дороги показалась натянутая проволока. Что-то вроде ограды для скота на выгоне. А потом впереди на общем бледно-оливковом фоне ярким пятном выступила роща из больших деревьев. Листва на них была ярко-зеленой, даже немного синеватой, густой.
Проселок нырнул под сень этих деревьев в очень густую тень. Сразу как будто даже стало заметно прохладнее. И тут деревья расступились, и перед Кузнецовым предстал каменный двухэтажный дом с большой верандой.
На пороге стоял Коос. Рослый грузный седоватый блондин с пронзительными светло-голубыми глазами и усами медового цвета.
– Ужасно рад видеть тебя Коос, – сказал Кузнецов по-английски.
– И я тебя, Слава, – немного коверкая его имя, ответил Коос. – Рад приветствовать тебя в моей стране. Куда ты, наконец-то добрался.
– Коос, не так быстро и не такие большие фразы. Ты же знаешь мой английский. Кстати, вот и человек, способный переводить. Позволь тебе представить – герцогиня Полоцкая.
Слов „князь“ и „княжна“ в английском, по мнению Кузнецова, кажется, не было. Но титул князя соответствовал титулу герцога[74].
– Очень приятно, миледи, – церемонно сказал Коос.
Тамара что-то быстро и приветливо ответила ему по-английски, и повернувшись к Кузнецову, сказала с задорной улыбкой.
– Ну вот, наконец-то, меня назвали по имени любимой мною героини „Трех мушкетеров“.
– Да, наши прообразы сплошь отрицательные герои. Впрочем, переведи наш диалог Коосу, чтобы не выглядело невежливо.
Княжна вновь обратилась к Коосу по-английски. А тот слушал, посматривая на нее с заметным восхищением. Все же Тамара была очень красива. Особенно когда на ней было минимум одежды. Как, например, сейчас, когда она была в легком тропическом одеянии, оливкового цвета шортиках и рубашке с коротким рукавом.
Глядя на нее, Кузнецов подумал, что если бы Уатт мог лицезреть такие ноги, жить бы нам без парового двигателя. Ибо он всю жизнь только бы и делал, что глазел на них[75].
Между тем, на лужайке перед домом наступило определенное оживление. Тамара представляла Коосу Алексея и Виталия, а Патрик подвел к Кузнецову сухощавого энергичного загорелого мужчину.
– Это Уильям, о котором ты наслышан от меня, а он наслышан о тебе из наших отчетов. Спокойно говори по-русски. Уильям знает русский лучше меня.
– Наш Патрик, как всегда шутит, лучше его знать русский трудно.
– Господа, не надо споров, говорю ответственно, вы оба прекрасно говорите по-русски и я рад, что смогу общаться с вами на своем родном языке. Как я понимаю, вопросы, которые мы должны будем обсудить, настолько сложны, что языковый барьер нам бы помешал. А мой английский вы слышали.
– Еще не вечер, Михалыч, – сказал Патрик, – и ты будешь еще шпарить по-нашему как парень с Ист-Энда.
– Но уж точно, не как выпускник Итона. А за твою оценку возможного уровня овладения английским языком профессором Кузнецовым, благодарю. Говорить по-английски как шпана с Ист-Энда! Я всегда недооценивал степень твоей доброты ко мне[76], дружище.
И все они расхохотались.
***
Это лето среди зимы, а в ЮАР в начале декабря было лето, на всю жизнь запомнилось Кузнецову, как праздник. Праздник тела, внезапно, вместо ожидаемой стужи и слякоти попавшего в тепло и сушь. Праздник ума, в постоянных разговорах с людьми разносторонними, осведомленными и интересными. Праздник души, которая как бы прозревала перспективы победы идеалов, которым он был верен всю жизнь. А осязаемые сценарии возмездия врагам, врагам ментальным и врагам реальным, наполняло душу сладчайшими предчувствиями.
Только одного праздника не хватало ему. Хотя он сам себе в этом не признавался.
Праздника любви.
***
Тропический вечер краток. Вот было светло, и вдруг сразу накатила тьма. На небе зажглись мириады звезд. Они были крупными и яркими. Кроме того, в Южном полушарии их было заметно больше.
