Ознакомительная версия.
Собственно, как раз последнее и позволило леди Мак-Лайон с честью выполнить просьбу мужа. Дождавшись, когда Альвхильд проснется, приставленный к ней Орм доложился Нэрис. Супруга советника тоже мешкать не стала – и спустя четверть часа уже сидела в большом доме, на половине конунга, перебирая плотные мотки шелка из шкатулки Альвхильд и рассыпаясь в благодарностях. Причину своего вторжения Нэрис сочинила самую простую, зато безотказную: хотела-де мужу сорочку починить, хватилась, а ниток белых нет. Астрид по хозяйству хлопочет, неудобно дергать по пустякам, так, может, госпожа Альвхильд будет так добра?.. Жена ярла Ингольфа, разумеется, беде посочувствовала. А там слово за слово, любезность за любезностью – и вот уже супруга Ингольфа Рыжего, весело болтая, уплетает сладкие пирожки у очага в гостевом домике шотландцев. Приглашение позавтракать у Нэрис Альвхильд приняла сразу и с удовольствием – как оказалось, не одной леди Мак-Лайон в присутствии суровой невестки конунга кусок в горло не лез. Выяснив этот факт, дамы почувствовали друг к другу еще большую симпатию и порешили не мозолить сегодня Астрид глаза – благо жене Рыжего дом покидать не возбранялось. Приятная беседа за завтраком плавно перетекла в обсуждение местных сплетен. Нэрис узнала, что ярл Гуннар, волей конунга отлученный от дома и супруги, шастает по ночам к кому-то из служанок, а Альвхильд – историю о том, как супруга лорда Мак-Лайона увела из-под носа у самой Эллиды Арундейл горностаевую муфту. Муфта была предъявлена и оценена по достоинству, служанка Альвхильд отправлена за ларцом с хозяйскими украшениями – одним словом, все прекрасно устроилось.
Вдоволь нахвалившись друг перед другом своими сокровищами, дамы заговорили о нарядах, о том, что носят здесь, а что – в Шотландии, как шьют, из чего шьют и по какому случаю; Нэрис полезла в сундук за серым шелковым платьем, в котором была на свадьбе Эйнара, жена ярла загорелась примерить… И теперь, похожая на сказочное видение, сидела у стола, не в состоянии выпустить из рук зеркальце. Хороша! Чудо как хороша – и одновременно совсем на себя не похожа. Вот бы можно было ходить так каждый день, чтобы видели все, а не только госпожа Мак-Лайон! Подумав об этом, Альвхильд не смогла сдержать огорченный вздох. Нэрис подняла голову от ларца с драгоценностями:
– Что-то не так?
– О нет. Это прекрасно!
Говорила она, безусловно, о себе. И спорить ни у кого бы сейчас не повернулся язык. Нэрис скользнула удивленным взглядом по фигуре гостьи, но ни одного изъяна не нашла. Разве что платье в талии широковато?
– Альвхильд, – спросила она, – а вы давно замужем за ярлом Ингольфом?
– Давно. Почти пятнадцать лет, должно быть. – Красавица склонила головку набок и улыбнулась своему отражению. – А что?
– Просто вы такая тоненькая. Я вот после родов ужасно расползлась, а вы как будто и не…
Она прикусила язык – на лицо гостьи легла тень, губы сжались. Зеркало со стуком легло на стол. В комнате повисла тишина.
– Сюда подойдет серебряное ожерелье, – наконец сказала Альвхильд, не глядя на Нэрис. – Золото на сером совсем не смотрится. Или я ожерелье дома оставила?.. Вы не посмотрите, леди Мак-Лайон?
Нэрис, опустив глаза, поспешно придвинула к себе ларец. И, роясь среди брошей, серег да золотых браслетов, мысленно отвесила себе хороший подзатыльник: нашла о чем спрашивать! Уж ясное дело, рожавшая женщина такой тростинкой не будет, а раз за столько лет не случилось – не может, значит. То-то бедняжка так о красоте своей печется – боится, видно, что муж другую себе возьмет, здоровую. Это даже в Шотландии сплошь и рядом. «А я по самому больному сдуру, да еще и про свое счастье ляпнула, словно хвастаюсь! – расстроенно подумала леди. – Вот говорил же мне Ивар – не приставай с расспросами… Да где это чертово ожерелье, в конце-то концов?!»
– Не нашли? – услышала она голос Альвхильд.
– Сейчас-сейчас, – невнятно забормотала Нэрис, вороша драгоценные безделушки с такой скоростью, будто от этого зависела ее жизнь. – У вас тут просто так всего много… Погодите минутку, я найду!
Гостья махнула рукой:
– Пустяки. Наверное, и вправду я его оставила. Не утруждайтесь, все равно мы с вами засиделись, пора мне, наверное, и честь знать. Вы ведь, кажется, супругу рубашку починить хотели?
Нэрис похолодела. И, понимая, что вот-вот провалит первое и единственное дело, которое ей доверил муж, уцепилась за соломинку:
– Альвхильд, а как насчет жемчуга? У меня есть чудесное ожерелье, в три нити, жемчужины одна к одной! Может, примерите? С вашими волосами и этим платьем…
Рука северянки, уже потянувшаяся было к прическе, чтобы выдернуть из нее первую шпильку, замерла. «В точку», – с облегчением поняла Нэрис. И, подхватившись со стула, склонилась над раскрытым сундуком.
– Вот! – через несколько мгновений торжественно произнесла она, поворачиваясь к Альвхильд. – Ну же, примерьте! Ради меня.
Жена ярла, поколебавшись, неуверенно улыбнулась. Взгляд ее прекрасных глаз был намертво прикован к трем рядам крупных розоватых жемчужин, когда-то обошедшихся лорду Мак-Лайону в целое состояние. Даже Нэрис, с подачи батюшки всегда считавшая драгоценности хорошим товаром, и только, не снимала это ожерелье месяц кряду. А что уж говорить об Альвхильд?
– О! – прошептала та. – О-о-о!
– Наденете?
– Пожалуй… Какой чудный жемчуг! У меня такого нет.
Леди Мак-Лайон обвила перламутровой лентой длинную шею женщины и, защелкнув аграф, проворковала:
– Нет – так будет. Как же иначе? Готово, можете смотреть.
Альвхильд схватилась за зеркальце. Взглянула. И ее вмиг осветившееся лицо подсказало Нэрис, что самое страшное позади. В ближайший час, а то и два Альвхильд и шагу отсюда не сделает. А уж там…
В дверь дома постучали. Ивар? Вернулся? «Нет, это вряд ли, – с сожалением подумала леди. – Времени прошло всего-то ничего». Она услышала, как завозился на своем тюфяке Тихоня, как отворилась дверь, зашуршали юбки, и с опозданием приподнялась на стуле:
– Астрид?..
Невестка Длиннобородого, откинув капюшон плаща, вежливо склонила голову:
– Простите за вторжение, леди Мак-Лайон. Я искала супругу ярла Ингольфа, и мне сказали, что она… О!
Темные глаза северянки остановились на сидящей у стола Альвхильд. Нэрис, поймавшая этот взгляд, затруднилась решить, чего в нем было больше – восхищения или неодобрения. Жена ярла, услышав знакомый голос, вздрогнула и обернулась, словно пойманная с поличным.
– Ты! – заискивающе прощебетала она, испуганно сжав пальцами ручку зеркала. – Это так… так замечательно, что ты заглянула к нам, дорогая! Мы не хотели отвлекать тебя от дел, но если…
Ознакомительная версия.
