Ребята бурно подхватили тему, и всем стало не до работы. А ведь зря я упомянул Козерог, где вращалась несчастная планетка Клеомед… Ох, зря! Не к добру!.. И возможность убедиться в этом представилась мне уже через несколько минут.
Двери разъехались, в нашу комнату ворвалась разгневанная Аврора Вайтфилд с какой-то газетой в руках.
— Об этом знал только ты! — глухо проговорила она, останавливаясь возле моего стола, и в кабинете повисла гробовая тишина. — Добился своего?! Мой проект закрыли — по твоей милости!
Англичанка швырнула газету мне в лицо, но я успел перехватить ее. Не вдаваясь более в объяснения, девушка покинула комнату.
Все продолжали молчать, только Пит слегка присвистнул и задним ходом прокрался к своему месту.
Я развернул скомканную газету.
— Мне она никогда не нравилась… — бросила реплику в воздух Саманта Уэмп и тоже села за свой стол.
Что тут у нас? Сегодняшний номер «Сенсаций». Будь это «желтая» газетенка, я бы и смотреть ее не стал. Но «Сенсации» претендовали на серьезность публикуемых материалов и кичились тем, что оперируют лишь проверенными сведениями.
На передовице огромными буквами было напечатано заглавие большой статьи-интервью:
«АБСОЛЮТНОЕ ТОПЛИВО — УЖЕ НЕ МИФ, А РЕАЛЬНОСТЬ!»
Некий Люк Вейнфлетт, собственный корреспондент издания, представлял в качестве своего собеседника… меня, капитана спецотдела Риккардо Калиостро, с которым он имел честь пообщаться в славном городе Детройте во время своей командировки.
«Я» размеренно и неторопливо посвящал мистера Вейнфлетта в дела ОКИ, особенно в те, что были связаны с атомием. Не забыл упомянуть также о ведущихся на Европе секретных разработках нового типа космического корабля. Затем рассказывал, какими последствиями грозят опыты с атомием. Примером служил снимок какого-то урода, явно сфабрикованный в дизайн-программе «Хэрб-мэйстэрэ». Мутант якобы сбежал с Клеомеда и попросил политического убежища на Земле. Мол, его «я» собственными глазами видел в Лаборатории ВПРУ.
Дальше — еще веселей. «Я» жизнерадостно распространялся о том, что вся репросистема детройтского инкубатора рухнула по вине каких-то двух идиотов-эмигрантов с Клеомеда из-за того, что бабушка одного из них была сиамским близнецом, а дедушка другой — гермафродитом с явными признаками микроцефалии. И ведь обыватель проглотит этот бред, даже не поперхнувшись! Видимо, признаки микроцефалии были у интервьюируемого «меня» и у того, кто допустил статью к публикации…
Все заканчивалось на оптимистичной ноте, мол, несмотря на все сложности, «я» все равно свято верю, что закон о запрете изучения атомия будет аннулирован (именно этим словом «я» и выражал свою веру).
На сем разрешите откланяться. Не надо аплодисментов.
Пит выхватил у меня газету и стал зачитывать ее вслух. Во время этой декламации на меня было брошено немало изумленных взглядов. Я сидел, подперев челюсть рукой, и соображал, что, а главное — КТО за всем этим стоит. То, что я вляпался по уши в самые неприятные неприятности — бесспорно. Но кто меня подставил? Теперь я понимаю ярость Авроры. Будучи ею, я вообще пристрелил бы меня на месте. Это ведь было дело всей ее жизни! Бедная девчонка!
— Ты когда успел? — спросил Маркус, передавая «Сенсации» по рукам. — Мы же с тобой из инкубатора не выходили!
— Пит, ты дурак? — спросил я, просветлев.
— Я с вами не согласен.
— Тогда какого хрена ты стоишь передо мной и порешь чушь? Как, по-твоему, я мог наговорить столько ахинеи на квадратный дюйм?
— Иногда… — он слегка присел под моим грозным взглядом: — Ну, конечно, если очень сильно постараешься… В общем, шеф… о'кей, шеф! Ты не умеешь говорить ахинею! Ты изрекаешь лишь глубоко философские мысли, коим позавидовали бы…
— Пит, заткнись, — попросила его Саманта, подсаживаясь ближе ко мне, на пустующий стул. — Тебя подставили, Ди?
Я прикрыл глаза и вздохнул. Что еще мне уготовано этим милым осенним деньком?..
— Давай разбираться, кто это мог сделать, — продолжала настаивать Саманта.
— Так, лейтенант Уэмп! — я рубанул воздух ладонью. — Давай ты будешь разбираться в своих делах!
Она обиженно посмотрела на меня, отъехала назад и поднялась на ноги, всем своим видом и позой выражая мысль: «Я тебе, неблагодарному, помочь хотела, поддержать, а ты вот как, значит!» Увидев, какое фиаско потерпели лучшие намерения Саманты, остальные сотрудники беспрекословно разошлись. Только мало что понявшая Исабель продолжала сердито посапывать и ворчать себе под нос.
Нет, я и в самом деле слишком мягок с ними…
«Пошли покурим?» — спросил меня Пит по приват-каналу.
Я оглянулся на него в реале и кивнул. Мы вышли в «курилку».
— И что думаешь предпринять? — с интересом и тревогой спросил Маркус.
— Разумеется, найти этого… как его? Люка Вейнфлетта… и пообщаться с ним по душам. Должен же я хотя бы постфактум увидеться с тем, кому давал интервью…
— Так ты по ретранслятору, что ли, давал интервью, я не понял?!
— Пит, ты знаешь, что такое «микроцефалия»?
— Э-э-э?
— Тогда не задавай мне больше подобных вопросов.
— То есть, Саманта права? Тебя подставили?
Я промолчал, сдержав просящиеся на язык очень нехорошие слова.
— Поезжай к журналисту, вытряси из него все… В конце концов, есть еще такая штука, как опровержение!
Что-то парень разошелся. Но мне было совсем не до того, чтобы ставить Маркуса на место.
— Штука-то такая есть. Да только процентов восемьдесят того, что он написал, — правда. Я не знаю, откуда у него эта информация…
— Может быть, кто-то представился тобой, Вейнфлетт ведь тебя ни разу не видел… И твоих снимков там нет, заметил?
— Разберусь…
— Ты кого-нибудь вот так, навскидку, подозреваешь?
— Я что, судья преисподней, чтобы определять, кто во что горазд? Никого я не подозреваю.
— Да-а… — Пит сделал несколько затяжек в тишине (о, блаженство, длящееся недолго!). — Аврору жалко. Надо бы ей объяснить, что ты здесь не причем…
Мой взгляд заставил его умолкнуть.
* * *
Я заглянул в кабинет миссис Сендз.
— Госпожа майор, к вам можно?
— Заходите, капитан!
Она сидела, свирепо зажав в зубах тонюсенькую сигаретку, и что-то отсылала в информнакопитель. Я протянул ей газету.
— Что это? — не поняла шеф.
— Прочтите передовицу, — мрачно ответил я.
Что-то сейчас начнется… Но пусть лучше получит все это из моих рук.
Минуты три ее не было слышно. Затем она зашуршала листами.
