и его крылья складываются на спине. Тяжесть, грозящая раздавить меня, ослабевает, и я слышу, как Диана облегченно вздыхает. Она тоже это почувствовала, может быть, даже больше, чем я.
— Да, — отзывается Сураз, его плечи немного опускаются, как будто гнев, изливающийся из него, сделал его конечности слабыми. — После его встречи с тобой.
— Это еще не все, — шепчет Диана рядом со мной. Она дрожит. — Ему больно. Так много печали теперь, когда ярость ушла.
Если Сураз и услышал, то не подал вида.
— Послушай, — говорю, разводя руками. — Я не просил Люцифера исцелять меня. Совсем наоборот. Я примирился, но он поступил по-своему. Кто я такой, чтобы спорить? Ты должен благодарить меня. Судя по тому, что говорит Люцифер, я избавил его от некоторых неприятных дел. Говорят, Уилер могла вытянуть из него всевозможные связывающие обещания.
Сураз направляется ко мне и останавливается на расстоянии вытянутой руки. Из-за него и Харона мне сегодня чертовски надоели мечи. Я заставляю себя посмотреть нефилиму в глаза, и, черт возьми, если это не одна из самых трудных вещей, которые когда-либо делал. Мой мозг кипит, и я удивляюсь, что из ушей не валит пар.
Я вижу печаль, когда его взгляд проникает в меня. Я видел Абсин несколько раз, и у нее тоже такой взгляд. Это понятно. Говорят, рай — это идеальное существование. Конечно, Сураз и она решили последовать за Люцифером в борьбе против Бога, но они проиграли и были изгнаны. Чтобы никогда не вернуться.
Ничто не может сравниться с той жизнью, которую они вели раньше. Дело в том, что я чувствую, что печаль Сураза глубже этого, более личная.
Нефилим кивает. Неохотно признавая мои слова.
— Я знаю об этом, и ценю твою самоотверженность. Хотя пользы от этого мало. Небеса для тебя закрыты. — Сураз хмурится и смотрит в сторону. — Как и для меня.
Я хочу задать вопрос, но Диана подает мне знак, который, несмотря на разницу в возрасте, я могу интерпретировать как «заткнись на хрен». Она скользит вперед, словно прикрепленная к невидимой нити, ведущей к нефилиму, и берет его руку в свою. Сураз моргает. Когда они соприкасаются, на его лице появляется выражение шока. Он опускается перед ней на колени и смотрит в глазницы.
В полной тишине нефилим пристально вглядывается в маленькое лицо Дианы, и все, что происходит между ними, мне не дано понять.
Мгновение тянется, и вдруг Сураз улыбается — гребаная улыбка нефилима из всех возможных — и кончиком пальца гладит щеку Дианы.
— Она непростая, — говорит он, глядя на меня. Должен признать, видеть одного из проклятых архангелов Люцифера, стоящего передо мной на коленях с безмятежной улыбкой на лице — зрелище, к которому я не готов. — Ты помогаешь ей двигаться дальше?
Настала моя очередь моргнуть. Финал дела Дианы не приходил мне в голову до сих пор. Когда я найду ее убийцу, она получит завершение и сможет пойти дальше, если Бог позволит. Дети невинны, так что он должен, верно? Несмотря на то, что только сегодня вечером я впервые заговорил с ней, Диана представляет собой единственную постоянную величину в моей второй жизни: призрак в углу с первого дня. Не уверен, что готов с ней попрощаться.
— Наверное. Да, я имею в виду, в этом дело, верно? Завершение.
Сураз поднимается на ноги, Диана все еще держит его за руку.
— Я вижу, что ты привлекаешь неприятности, Ник Холлеран, но твое дело благородно. Будь осторожен. Ты должен был умереть уже дважды, Люцифер дает немногим смертным такие же шансы, как тебе. Ад бурлит, человек, и ты стоишь в центре его волнений. Я знаю это, как и другие. Позаботься о девушке, но не лезь на рожон. Силы, непостижимые для тебя, делают свой ход, и они без колебаний покончат с тобой, если ты встанешь у них на пути.
Он отпускает Диану и гладит ее по голове. Бросив на меня последний, тяжелый взгляд, он проходит мимо.
— Ну спасибо, — бормочу я, и тут мне в голову приходит мысль. — Подожди!
Сураз замирает, повернувшись ко мне спиной. Есть кое-что, о чем я должен его спросить. Вопрос о том, почему Ад такой, какой он есть, с людьми, живущими рядом с мертвыми, мучил меня последние пять лет. Прошлой ночью Дьявол подбросил мне кусочек истины.
— Люцифер сказал, что мы все жили на Небесах. Люди присоединились к его восстанию, и Бог изгнал нас всех. Это правда?
— Да. — Плечи Сураза снова поникли. — Он… Мы… сражались за вас, хотя ваш род этого не помнит. Для ангелов Бога Небеса представляли собой совершенство. Это блаженство досталось не всем.
— Значит, Бог просто создал все это место, чтобы наказать нас, как сказал Люцифер. А как же Харон? Его он тоже создал?
Нефилим поворачивается кругом, палец снова указывает в мою сторону.
— Это опасные вопросы, и тебе лучше их забыть, Холлеран. Осталась только одна жизнь.
Он выметается из комнаты, оставляя меня с еще большим количеством вопросов и без мысли перестать их задавать.
— Давай сядем за столик, — говорю я Диане. — Нам нужно о многом поговорить.
***
Я представляю себя на месте Дианы, когда бар возвращается в нормальное состояние вокруг нас. Люди, которых выгнал Сураз, проскальзывают обратно и продолжают свой вечер как ни в чем не бывало. Все, кроме Руби, которая смотрит на меня с подозрением, но приносит мне «Олд Фэшн» и записывает его на мой счет.
Боб, мертвый гитарист, снова на сцене, играет на своей акустической гитаре. Некоторые говорят, что он умер там и не переставал играть. Интересно, его фамилия Джонстон, и не продал ли он свою душу… Стоп, о чем я думаю?
Усталость накатывает на меня. Мое тело напоминает о нагрузках, выпавших на его долю за последние двадцать четыре часа, после того, как действие укола Люцифера иссякло. Я надеялся, что доживу до вечера, но все волнения после ухода из офиса настигают меня.
Диана сидит напротив, на столе нетронутый стакан с краской. Это не настоящая краска, но на вкус она точно похожа на нее. Видите ли, у призраков есть пороки,
