на ком, но мысль о счастье для великовозрастного дитяти упорно обживалась в его голове. Мысль завела там себе сначала постоянное лежбище, потом выстроила дом, натаскала мебель и предметы быта, убедила саму себя в своей же первостепенной важности и с упорством, достойным лучшего применения, каждое утро будила Зераха не самыми ласковыми словами. Хорошо еще, ей оказалось не под силу полностью выжить остальные тоже вроде как нужные мысли, хотя она и сумела их изрядно потеснить. Мириться с подобным соседством Зерах не хотел, потому предпочел изгнать мысль путем ее воплощения в жизнь. Однако на пути воплощения встали неожиданные препятствия. Родниться со всяким нищим и развратным быдлом, к которому по определению относились девушки, например, из прислуги, семья Яглом считала неправильным и даже зазорным. Приличные же и небедные, а даже и бедные девушки из джудиосской диаспоры от такого «счастья» как Нахум тоже дружно воротили носы, и не то, чтоб Зерах их не понимал, но и выслушивать постоянные скандалы от любимой супруги Сусанны и «лесопилку» от загостившейся мысли он уж тем более не желал. Вопрос встал ребром: где будем брать мальчику жену?
И тут он нашел, как ему казалось, блестящее решение: вот же, дочь артефактора Белтрана! Ее шансы на замужество минимальны, потому как девица калека и перестарок, но ей и не рейдл отплясывать. Такая и на Нахума согласиться, потому как кто еще на нее позарится? А девушка она приличная, да и внешне вполне симпатичная, значит, и детишек сможет родить справных, опять же, занимается ювелирным делом, значит, в семью копейку заработает, а после смерти ее родителей мастерскую ее отца можно будет и в один из филиалов Дома Яглом переделать. Словом, куда ни глянь, сплошные плюсы от такого гешефта.
Все предусмотрел, пенек пархатый. Забыл только Луму спросить.
А Лума оказалась против. Мало того, что она вообще не рвалась получить брачный браслет, так еще и перспектива оказаться замужем из жалости да в качестве няньки при великовозрастном дитятке, у которого одной Матери-Заступнице известно, что в голове творится, совсем ее не устраивала. Теоретически Лума понимала желание родителей отдать в хорошие руки единственного непристроенного отпрыска, ей было даже немного жалко парнишку не от мира сего, но себя от одной мысли стать его женой-дуэньей почему-то становилось еще жальче. Ну нет, ищите дураков в другом месте, почтеннейший Зерах Яглом, ответила Лума. Тот не поверил, обратился к ее родителям. И родители ее поддержали: отец наотрез оказался выдавать Луму замуж без ее согласия, а мать так и вовсе намекнула, что проклянет особо настырных. И вообще… не все же созданы для замужества. Кому-то хочется и счастливым пожить.
Однако дядюшка Зерах мысль о таком выгодном браке так и не похоронил, а потому неизменно, не менее раза в неделю наведывался к Луме в мастерскую с разными как бы случайными, или, наоборот, животрепещущими вопросами, надеясь переубедить упрямую девицу, не понимающую своего счастья. Лума стойко держала оборону, даром что ее так и подмывало периодически испробовать на настырном джудиосе очередной артефакт, например, огненного заслона, и сдерживала ее только мысль о потенциальном судебном разбирательстве, ну и о сплетнях, которыми обрастет история поджигания несостоявшегося свекра…
Идиллию с распиванием чая очень удачно прервал отец Лумы, заглянувший позвать ее к ужину. Дядюшке Зераху волей-неволей пришлось вспомнить о каком-то очень срочном деле и покинуть мастерскую. Отец одобрительно осмотрел творение дочери для синьоры Маррокин и даже предложил послать ей магограмму, чтоб поторопить почтенную вдову с забором заказа и, соответственно, с оплатой за него.
Лума покорно примерила очередные принесенные отцом анклеты 7, хотя особых изменений уже особо и не ждала, за столько лет успела свыкнуться с мыслью, что жизнь обычных людей не для нее. И куда ее Ангел-Хранитель смотрит? Хотя… два года назад для Лумы появилась надежда. И Мартин еще тогда поклялся, что сделает все, чтоб его девочка прожила нормальную жизнь. Жизнь здорового не ущербного человека.
Зашедшая за своим заказом Бранка Маррокин забрала готовую полупарюру и принесла обещанные деньги, чем сильно подняла Луме настроение. А на кухне мать, накрывавшая на стол, с усмешкой спросила, намекая на визит Яглома:
– Сильно достал?
– Да шоб я видела его на одной ноге, а он меня одним глазом! – не сдержалась Лума.
– Странный все-таки человек. Вроде все ж ему неоднократно объяснили, нет, не верит…
– Дело не в том, что он мне не верит. Он не хочет мне верить. А вот с этим уже ничего не поделаешь.
– Может у него склероз проклюнулся…
– Я даже думать не хочу откуда у него в мозгу еще и птичка завелась, которая ему теперь мозг клюет, но одно понимаю отчетливо: мне от него и его сына следует держаться максимально далеко!
Мартин Белтран только вздохнул. Нет, он не жалел, что отказал Зераху Яглому, проблема была в Луме. Да, из девочки получился хороший, даже талантливый артефактор, она росла славной и симпатичной, речь, манеры, знание этикета, все при ней, но вот с личным счастьем наблюдались явные проблемы. И причин тому было две. Во-первых, хромота, с которой так и не смогли справиться никакие даже самые именитые медикусы, и из-за которой окрестные парни предпочитали тех, кто мог составить им пару на танцах. А во-вторых, девица Белтран оказалась преизрядно умна, что женщине вроде как и непозволительно вовсе, да еще и не пыталась этого скрывать, что тоже не способствовало наплыву женихов. А жаль. Мартин был свято убежден, что никакая, даже самая любимая работа не может заменить семью. Жена его тоже была с этим согласна, но заставлять или еще как-то давить на дочь в этом направлении они не стали.
А сама Лума с воодушевлением возилась с артефактами и даже выиграла пару лет назад столичный конкурс на самый необычный защитный артефакт, получив патент. По какому-то странному капризу природы ей лучше всего удавались именно защитные плетения для помещений и особенно замкѝ! Правда тот же выбрык природы не дал ей возможности «чувствовать» драгоценные камни, но тут уж ничего не поделаешь. Зато, когда речь шла об изделиях из полудрагоценных и поделочных камней, тут с ней не спорил даже Председатель Гильдии артефактчиков Либреса, а уж он-то мог многое сказать, если был с чем-то не согласен!
– Лума, – попросил отец, – раз уж ты закончила заказ для синьоры Маррокин, сходи со мной завтра на центральную площадь. Я один никак не успеваю доплести защиту на этом нелепом сооружении, а нам вечером придется еще и в ратуше попотеть
