Ознакомительная версия.
— Докладываю. Оба объекта покинули машину по адресу: Моховая падь, 24, возле седьмого подъезда. К кому и на какой этаж поднялись, выяснить не удалось. Запись беседы во время поездки высылаю. Жду дальнейших указаний.
* * *
— Знакомьтесь, — Михаил пропустил Вику вперёд, едва дверь незнакомой квартиры на пятом этаже распахнулась по воле хозяина дома: — Сергей. Санатов. Думаю, обойдёмся без отчества. Мой друг, товарищ и брат. Брат — в переносном смысле.
Из дверного проёма на девушку смотрело круглое лицо смущённо улыбающегося мужчины лет пятидесяти. Невысокого роста, плотного телосложения. С седовато-рыжей, короткой, непричёсанной шевелюрой на голове, которая с трудом пыталась скрыть глубокие залысины, тянущиеся ото лба к затылку. С такими же рыжими усами и щетиной на лице. С носом-картошкой поверх усов и узкими щёлочками глаз, которые внимательно и оценивающе смотрели на незнакомку.
Санатов протянул руку. Девушка в ответ раскрыла свою. Широкая, сильная ладонь хозяина квартиры оказалась шершавой, мозолистой.
— Ты не сказал, что будешь со спутницей, — мужчина не смог скрыть удивления.
— Это что-то меняет?
— Нет.
— Вот и замечательно. — Дмитриев лёгким движением руки, подтолкнул Вику внутрь помещения. — Серёга — художник. В душе. У них это семейное.
— Балабол! — отмахнулся Санатов. — Следуйте за мной. На кухню. — Сергей толкнул нужную дверь. — Внучка спит… Сейчас будем пить чай.
Кухня представляла собой довольно необыкновенное помещение. Точнее, помещение то было обыкновенным, вот только использовали его явно не только в прямых целях. На кухонном столе лежали кипы листов ватмана, разрисованные эскизами различного рода мебели. А на верхнем ватмане даже была изображена гнутая, витая деревянная лестница. Структура дерева, которую постарался изобразить художник, дышала теплом и солнцем.
— Новый заказ. Кедр, — раздался из-за спины чуть хрипловатый голос Санатова. — Самое жизнерадостное дерево.
— И не жалко спиливать такую радость? — Вика пропустила хозяина к столу, чтобы тот смог убрать рисунки.
— Конечно, жалко. Только мы ведь не просто спиливаем. На месте каждого спиленного сажаем два новых. Такова политика компании. Деревья, как и люди, рано или поздно умирают. А так они ещё долгое время смогут послужить. Как насчёт тортика? Домашнего!
— Сто лет не ела сладостей домашнего приготовления!
Санатов тихонько, стараясь не издавать шума, прошёл в коридор и вскоре вернулся с женой:
— Знакомьтесь, Светлана.
Вика привстала:
— А я вас знаю. Ваша коллекция мод демонстрировалась в апреле, в «Бастилии»?[3] Светлана Санатова. Мусорный бал! Из всякого рода подручных средств — шедевры.
Женщина расцвела. Светлана понравилась Виктории. Имя соответствовало хозяйке дома: светлая, добрая, открытая, она моментально покорила гостью.
Дмитриев кивнул Сергею, чтобы тот прикрыл дверь, после чего принялся рассказывать о том, что им удалось узнать. Чем дольше длился рассказ, тем всё более и более хозяева квартиры поражались услышанному.
— Невероятно! — выдохнул Серёга. О чае он вовсе забыл. — Получается, убийство из-за золота?
Мишка повёл плечами:
— Это наиболее правдоподобная версия. Хотя… — Дмитриев принялся ковыряться чайной ложечкой в куске торта, положенном перед ним на тарелке. — Вот сейчас, пока говорил, мне вдруг показалось, что… будто всё за уши притянуто. Прокрутил новости в голове, — Михаил кивнул в сторону девушки, — и ещё большее количество вопросов появилось. К примеру, как подельники проводника смогли ликвидировать экспедицию, в полном составе?
— Ночью, — сделал предположение Санатов, — полсела вырезать можно.
— И никто не оказал сопротивления? — скептически заметил Михаил. — Бред! Особенно, если вспомнить, что над душой отца стояли в тот момент, когда он передавал последнее сообщение. Он просто обязан был быть «на стрёме». Какой сон, о чём ты говоришь… И потом: зачем убийцы вообще позволили отцу общаться по радио? Где логика?
— Не успели отреагировать. — Санатов уверенно воткнул свою ложку в торт. — Пошёл вызов, отец взял трубку, вот и…
— Какую трубку, Серый? — Михаил с шумом, прихлебнул из чашки горячий чай. — Чтобы в те времена принять сигнал, требовалось сделать массу манипуляций: открыть коробку, подключить питание, настроиться на волну. И связывались тогда в строго определённое, заранее оговоренное время. Слабо верится, будто отец смог всё это провернуть тайком, а после — бац, и застукали.
— Думаешь, специально предоставили такую возможность?
— Другие варианты не лезут в голову.
— А, что? Очень даже может быть. К примеру, убийцы хотели выиграть время… Пока то да сё… Следующий сеанс через неделю — вагон времени. Чтобы тщательнее замести следы. За неделю выбрать место и утопить всё в болоте — никаких проблем. И с самородками по хатам.
— Да вроде у проводника-то ничего не нашли…
— А это ничего и не значит, — отмахнулся Санатов. — Припрятал. А когда всё утихло, воспользовался. И потом: когда ничего не нашли? В конце шестидесятых. Ждал — выжидал, а при Горбачёве на то золото кооператив открыл. Ведь проводником после, ни в семидесятых, ни в восьмидесятых, никто не интересовался.
— А что? Мысль! — встрепенулся Михаил. — СЧХ ещё в столицу не свалил?
— Зачем? Ему и у нас хорошо. До пенсии два года. — Ложка с тортом устремилась к санатовскому рту. — Ну, ты, Михайло, даёшь… Вы же корефанили!
— Да мы и остались друзьями, — соврал Дмитриев.
— Да, да. Рассказывай! Живёте в одном городе, а встретиться никак не можете. Кстати, он мог бы спокойно снова достать из архива дело и пересмотреть его. Вместе с тобой. Как тогда, в восьмидесятых. Будь я на твоём месте, уже давно бы так поступил.
Теперь отмахнулся Мишка.
— Ни черта в деле нет. Я его почти наизусть помню.
— Но ведь протокола допроса связистов там не было? А может, уже и ещё чего-нибудь не хватает.
Михаил поскрёб на подбородке щетину.
— Да звонил я ему. Пару раз. Он не захотел общаться.
— Да, некогда ему было! А в третий раз гордость не позволила набрать номер? — Сергей потянулся за чашкой. — А почему ты не захотел взять трубку, когда он тебе наяривал?
— Не помню.
— Не помнит он… — тихо вскипел Серёга. — Столько лет дружить, и кинуть всё псу под хвост… К тому же, прекрасно знаешь, ты не прав! И СЧХ сделал всё что мог!
— Ладно, — огрызнулся Дмитриев, — проехали!
— Вот-вот. У тебя так постоянно. Чуть что: проехали… Не хочешь с ним говорить, давай я наберу.
Ознакомительная версия.
