В комнату вошла Валя. Пришел и Бураго. Он снова был в теплой пижаме, в обрезанных валенках, с трубкой в зубах. У Житкова мелькнула мысль: его не ждали, он некстати. И он решил поскорее откланяться, сославшись на какое-нибудь неотложное дело.
– Помилуйте, батенька, какие же дела по ночам? – добродушно загудел Бураго. – Да еще неотложные!.. Разве только…
– Надо отыскать тут одного ученого червя… – смутился Житков.
– Э, батенька, все черви давно заползли в свои норы. Идемте-ка лучше чай пить.
– Право же… – отнекивался Житков. – Это где-то здесь, на вашей же улице.
– Он заглянул в книжечку: – Дом пять…
– Так это же в нашем доме! Может быть, я даже знаю этого вашего «червя»?.. Квартира?
– Квартира?.. Квартира… – Житков справился с записью: – Семнадцать.
– Ого! – Старик расхохотался. – Уж не ищете ли вы старого, выжившего из ума профессора Бураго?
– Совершенно верно! – обрадовался Житков. – Говорят, чудаковатый старикан. Но мне его рекомендовали, как…
– И совершенно зря рекомендовали, – решительно отрезал Бураго. – Старая перечница! Говорю вам с полной ответственностью: выжил из ума старый хрен. Окончательно выжил. Сегодня это установлено с полной точностью его собственной дочерью. Зря потеряете время у этого драбанта. Идемте, господа, чай пить. Валек, за чай, за чай!
Старик, посмеиваясь, пошел в столовую. На каждом шагу задники стоптанных валенок громко хлопали его по пяткам.
Житков растерянно посмотрел на Валю и Найденова, которые были явно смущены происшедшим недоразумением.
– Вы в самом деле ищете профессора Бураго? – спросила Валя.
– Конечно, – с легкой досадой отвечал Житков, чувствуя ужасную неловкость.
– Так ты уже нашел его! – весело сказал Найденов, стараясь разрядить обстановку.
Войдя следом за Валей и Найденовым в столовую, Житков решительно не знал, куда ему деваться от смущения.
Но старик, добродушно махнув рукой, сказал:
– Ничего, бывает! Садитесь. О делах после. Сначала чай. Это куда важнее. – И крикнул так, что зазвенели ложечки в стаканах: – Тузик! Чай на столе!
Послышался удар в дверь, и на пороге показался огромный сенбернар. Зевая, он степенно вошел в столовую, внимательно, со знанием дела обнюхал гостей, мимоходом вильнул хвостом Вале и, подойдя к Бураго, положил тяжелую голову на его колени.
Экономка в клетчатом платье принесла пыхтящий самовар. Валя принялась было хозяйничать, но Бураго хитро подмигнул ей:
– Не задать ли этим господам хорошую физическую загадку? – весело сказал он, потирая руки, и отправился в кабинет.
В ответ на удивленно-вопросительный взгляд Житкова Найденов только улыбнулся.
– Александр Иванович – великий фокусник. Держись! Если не найдешь отгадки, навсегда падешь в его глазах как физик!
– Папа – великий факир… – с важностью подтвердила и Валя.
Она не успела договорить, как из кабинета послышался громоподобный, встревоженный голос Бураго. Все вздрогнули.
– Аделина Карловна! Аделина Карловна!
Экономка в клетчатом платье стремительно шмыгнула через столовую.
– Вы были здесь? – послышался рокот могучего баса.
– Шо ви, Александр Ифаныч, зашем? – испуганно залепетала женщина,
– Вы взяли стакан?! – крикнул старик.
– Ах, стаканшик! Такой маленький стаканшик для бриться? Мейн готт! Конешно, я убираль.
– Как вы смели брать то, к чему я запретил вам прикасаться?! Кто разрешил вам, милостивая государыня, трогать стакан?
– Но он был грязни, его надо шистить, – оправдывалась экономка. – А когда я сталь его шистить, увидаль, што он распаяльсь.
– Не стакан, а голова у вас распаялась, милостивая государыня! – кричал Бураго.
Экономка, пятясь, вышла из кабинета. На нее наступал, потрясая огромным кулаком, Бураго.
– Стакан?! – орал он. – Где стакан?
– Я даль его шинить Федор Васильевич…
– Сейчас же, немедленно вернуть! – выкрикнул Бураго и, задыхаясь, упал на стул. От волнения он изменился в лице. Не ускользнула от внимания Житкова и бледность Вали. Девушка поспешно выбежала вслед за экономкой из комнаты. Старик поднялся и молча поплелся в кабинет, сопровождаемый поникшим сенбернаром.
– Ничего не понимаю, – тихо сказал Житков другу, когда они остались одни: – Столько шума из-за какого-то стакана! – Но, увидев, что общее волнение передалось и Найденову, умолк.
– Мне эта история не нравится, – задумчиво проговорил Найденов.
– Да что это за таинственный стакан? – нетерпеливо спросил Житков. – Объясни мне!
– Вообще было ошибкой приносить его домой, – продолжал Найденов.
– А кто этот Федор Васильевич, взявшийся чинить стакан?
– Федор Васильевич?.. – переспросил Найденов. – А-а-а, это здешний дворник. – И с этими словами он торопливо вышел следом за Валей.
Аделина Карловна старается не шуметь
Житкова оставили в столовой, казалось, нисколько о нем не заботясь. Бураго, шаркая валенками, несколько раз входил в комнату и сердито спрашивал:
– Еще нет? – И, не дожидаясь ответа, снова исчезал в кабинете, оставляя после себя сизое облако тяжелого махорочного дыма.
Наконец вернулись Найденов и Валя. В руке у девушки Житков увидел алюминиевый стаканчик для бритья.
– Сколько раз толковал Александру Ивановичу: ничего не выносите из лаборатории!.. – раздраженно говорил Найденов, не замечая появившегося в дверях Бураго.
Старик нетерпеливо выхватил из рук дочери стаканчик, внимательно осмотрел его, поднеся к самым глазам, и только тогда обратился к Найденову:
– Мне, сударь мой, восьмой десяток-с! В советчиках не очень-то нуждаюсь…
– Александр Иванович… – начал было виноватым тоном Найденов. Но старик, не слушая его, повысил голос:
– Пушкарских дел мастер Онуфрий Бураго для царя Ивана Казанский кремль порохом взорвал; корабельные мастера Бураго, отец и сын, царю Петру азовскую эскадру строили; инженерный кондуктор Степан Бураго с шестовой миной в руках на турецкие корабли ходил!.. Э, да что вспоминать! Разве мало того, что поручик по адмиралтейству Александр Бураго под соткой Большой у Порт-Артура свою минную галерею до самой японской осадной батареи довел и взорвал. Да, милостивые государи, взорвал-с! Несмотря на то, что под землей, как крот, дерясь с врагом зубами и лопатой, вот в эту самую грудь два японских штыка принял! Вот-с, господа! – Старик распахнул пижаму. На широкой груди его белели два шрама.
Молчание воцарилось в столовой.
– Сейчас не это нужно, – неожиданно сказал Житков, и все посмотрели на него, а Бураго нахмурился. – Война идет пока втемную, втихую, подчас с завязанными глазами, на ощупь. Враг подл и хитер. Он проникает к нам в любом обличье, подчас и в юбке…
