Стеклянный лес поднимался на удивительную высоту. Даже на высоте пяти тысяч метров горы покрывала густая растительность. Здесь не было переходной зоны, поросшей неприхотливыми растениями, тянущейся к каменистым пустошам высокогорья. Здесь голые скалы начинались прямо от края леса.
Картина не изменялась и дальше. Здесь все ещё тянулось стеклянистое покрывало, которое они видели внизу.
В этот день глайдер проник в восточное предгорье.
На этот раз найти место для посадки было значительно труднее, чем в прошлый вечер. Нужно было по возможности избегать яркого свечения термоизлучателя, освобождающего почву от всякой растительности, могущей стать помехой. Любой звук мог привлечь внимание эвергринов; Лофти сказал, чго они обладают чрезвычайно тонким слухом и, к примеру, могут услышать звук спокойно сказанных слов на расстоянии двухсот метров.
Поэтому Рон продолжал поиски до тех пор, пока не нашёл в стеклянной чаще леса место, которое, казалось, поросло меньше, чем другие. Он осторожно опустил глайдер, и эластичные ветви сцепившихся деревьев при этом медленно изогнулись в разные стороны.
В конце концов они оказались довольно глубоко под пологом леса, погрузившись в сумерки у грунта, чтобы воспользоваться тёрмоизлучателем. Они включали его импульсами, делая длинные паузы. Прошёл почти час, прежде чем они освободили от поросли достаточно места, чтобы спокойно разбить лагерь.
В этот вечер они гораздо меньше ощущали романтику джунглей, чем в предыдущий на речном полуострове, где они так были ею захвачены. Они находились в области, бывшей их целью. Их здесь повсюду мог подстерегать враг.
И нельзя было узнать, когда он нападёт.
* * *
Когда наступил час сумерек, эвергрин все ещё думал. Теперь его мысли, конечно, были заняты почти исключительно мрачной картиной того, что его ожидало, когда его могучее тело ослабеет от голода и жажды и истомится от жары, окончательно сломается отставшая кожа и перекроет дыхательные поры. Он едва вспомнил о том, что забыл нечто очень важное и что он будет спасён, если снова вспомнит это. Но он утратил всякую надежду.
В этом состоянии незадолго до восхода красного солнца и нашли его трое людей. Они летели над лесом на машине, в принципе похожей на глайдер Рона Лэндри. Но они летели не наобум и оказались в этом месте совсем не случайно. Они знали, что одно из племев эвергринов в дубине леса потеряло одного из своих членов. Они нашли пропавшего за домом Энди Левье.
Мужчины эти были высокорослыми и широкоплечими. Когда они говорили, они делали это громкими, громыхающими голосами и так беззаботно, словно не было никакого сомнения в том, что весь лес принадлежит только им одним. Они много смеялись. Они громко смеялись даже тогда, когда обнаружили бедного эвергрина в его жалком положении.
У них был прибор, который действовал примерно так же, как и трансек. Они спросили несчастного, почему он находится здесь, почему он не двигается и кто ему сказал, что он должен оставаться тут, никуда не уходить и никогда не вставать снова. Они попытались заставить эвергрина подняться, но им это не удалось. В его мускулах, казалось, было несколько узлов, которые невозможно было развязать. Единственное, что они в конце концов смогли сделать, это при помощи подъёмника погрузить его на борт своего глайдера и отправиться в обратный путь.
В обратный путь в глубь стеклянного леса.
У них, казалось, сложилось вполне определённое впечатление о том, что могло произойти с эвергрином, и это представление, очевидно, было настолько неприятным, что смеялись они теперь намного реже, чем прежде. Они думали, что при помощи приборов и медикаментов, которые были спрятаны где-то в лесу, они смогут вывести несчастного эвергрина из его бедственного положения, вернуть ему память и узнать от него, кто подверг его такой опасности.
Но природа внесла в их расчёты свои коррективы. По пути эвергрин начал линять, а люди не заметили этого. Наполовину отставшая кожа мешала находящейся под ней новой коже дышать, и когда глайдер, наконец, совершил посадку, трое людей с громкими голосами и громким смехом стали ещё и обладателями драгоценной шкуры эвергрина и намного менее ценного трупа самого эвергрина.
Бедное создание с планеты Пасса умерло от того, что не знало, что такое «дом».
«Ты будешь лежать здесь до тех пор, — гласил приказ, — пока солнце не исчезнет за крышей дома…»
Но он не знал, чго такое дом, у него не было никакой возможности узнать это, он не знал, когда он должен встать и уйти. И таким образом, он лежал там до тех пор, пока голод и жажда не ослабили его, а его кожа не начала отпадать. Он умер от своего собственного незнания.
НЕСЧАСТЬЕ НАД НАМИ, О ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ! УУУЙИ-ИИИО, КНЯЗЬ ТЬМЫ ОПУСТИЛ НА НАС СВОЮ ТЕНЬ, НА НАС, ТВОИХ БЕДНЫХ СЛУГ. ПОМОГИ НАМ, МОГУЩЕСТВЕННЕЙШИЙ АИАА-ОООИ, ПОМОГИ СВОИМ ДЕТЯМ, МУДРЕЙШИЙ!
Рон Лэндри пролистал страницы своего блокнота. Ларри внимательно наблюдал за ним. А Лофти Паттерсон в это время изучал одну консервную банку за другой, не найдётся ли где пригодных для употребления остатков.
— Флот Бушнелля, — наконец сказал Рон и снова убрал блокнот в карман, — только за последние месяцы дважды получал так называемые ложные показания, а именно, пеленгационные сигналы, не исходящие ни от какого материального объекта.
Ларри потёр подбородок.
— Что они делали в таких случаях?
— Оба раза это были станции на поверхности Пассы, которые и сообщали об этом. У них на экране появлялось световое пятно, которое через пару мгновений исчезало. Они запрашивали орбитальные станции в космосе и получали ответ, что там ничего не заметили. Они все же составили отчёты на каждый из этих случаев.
— Н-да, — произнёс Ларри. — Если предположить, что что-то прибыло снаружи, из космоса, корабельные станции должны были это заметить, не так ли?
— Да, это весьма убедительное предположение.
— Если забыть, что существуют пилоты, способные провести гиперпрыжок с точностью до метра и выйти, к примеру, в трех километрах над поверхностью планеты с не особенно высокой скоростью. Такие люди существуют. В нашем флоте тоже есть пара таких.
Рон кивнул.
— Все верно. Но тогда станции должны были засечь структурные искажения, которые возникают каждый раз. когда корабль начинает или заканчивает прыжок, не так ли?
— Конечно, — согласился Рон. — Именно об этом я и хотел спросить. А как насчёт структурной пеленгации? Не были ли замечены структурные сотрясения в то мгновение, когда… ну, скажем, были приняты фальшивые сигналы?
Рон внезапно улыбнулся.
— Теперь будет кое-что удивительное, — ответил он. — Оба так называемых фальшивых сообщения последовали друг за другом с интервалом в пятнадцать дней Пассы. Одно из них было рано утром, другое в час сумерек.
