Хромой с длинными сальными волосами смотритель без пиджака, но зато в полосатой рубашке и коричневых брюках на подтяжках, проводил его до ворот внутри здания. Для этого им обоим пришлось спуститься еще ниже, в самый ад котельной, к брызгающемуся паром и горячими каплями соленой воды старому реактору от которого питалась вся инфраструктура порта. Именно за ним обнаружился вход в Нижний город.
Нижний город получил такое название не спроста, потому что Верхний город Златска был воздвигнут как раз поверх старого, когда пришла цивилизация с паром и радием. Некоторые жители отказались покидать и переселяться в соседние районы, хотя по улицам денно и нощно ездили кабриолеты с глашатаями призывающими всех переселяться. Этих жителей заперли там же. Потом стали сбрасывать туда отслужившие свой век автоматоны и механизмы. Гораздо раньше туда сливали талую и дождевую воду. А до этого он, Нижний город, служил отстойником для нечистот. Теперь же это был полноценный город, только не подчинявшийся никаким имперским законам, и признающим только одно правило — правило силы. Поэтому там царило двоецарствие, где правили сразу двое. С одной стороны опричники, а с другой — лихие люди. Именно туда и отправился Владимир, наблюдая как массивные круглые двери из вороненного металла высотой в три человеческих роста и толщиной в аршин отодвигаются в сторону, обдавая его потоком холодного воздуха из Нижнего города.
Первое мгновение Владимиру показалось, что он попал на ярмарку, потому что первое что он увидел — это огни. Вечные лампы висели на уровне головы всякого вновь входящего и, только спустившись вниз по булыжной дорожке, можно было выйти на обзорную площадку с которой открывался вид на сам Нижний город. Столько разнообразного люда толкалось на его улицах и столько вещей вокруг происходило. И что больше всего удивляло, так это чистота стареньких улиц, словно он снова попал в какой-то курортный поселок на Синем побережье поздним вечером.
Спустившись вниз, в лабиринт узких улочек, он еще раз подтвердил свое первое впечатление.
Нет, здесь было также чисто, как и наверху, но именно это и было удивительно, несмотря на высыпавший из зданий народ, толпившийся тут и там.
Рынок.
Больше всего это столпотворение на улочках Нижнего города напоминало стихийный рынок.
Вот какая-то молодая пара спорит о том, как должна висеть вывеска на их маленьком магазинчике, торгующем всякой всячиной.
Вот несколько сорванцов пробежало мимо, катя перед собой тонкий металлический обод, звонко стучащий на камнях улицы.
Вот в узком ущелье переулка разместилась лавка с гадалкой и традиционным хрустальным шаром, на котором была видна бронзовая бирка Плёса, где он был изготовлен.
Вот компания стариков, уверенно разбивающая столик перед ними твердыми костяшками домино, а рядом играют в шахматы фигурками, искусно вырезанными из кости неведомых животных.
А вот и нищий калека, что было и вовсе удивительным зрелищем для Верхнего города.
Впрочем, судя по тому что просивший подаяние выглядел относительно нормально, скорее всего он либо всегда был соглядатаем местных царьков, либо же стал им после травмы, не позволявшей купить механические протезы ног.
Порывшись в карманах, Владимир выловил полторы медных копейки.
Все что у него было.
Поколебавшись мгновение, он бросил в миску нищего свое подаяние, заметив там отблеск серебренных алтынов.
Когда нищий удивленно поднял глаза, Боев ответил:
— Что? У меня больше нет, а вот помощь пригодится.
Пару секунд нищий раздумывал, но потом решил помочь пришлому сверху:
— Чем?
— Сектантов ищу, — ответил он и пояснил, — тех, что нет на поверхности.
— Кого именно? — вперил в него взгляд нищий, впрочем, из-за того, что тот смотрел на него снизу вверх, выглядело это не слишком убедительно.
— Нестяжателей, — как ни в чем не бывало ответил Владимир.
— Тебе повезло, брат, — ответил нищий, — как раз один из них перед тобой.
— Ты же милостыню собираешь? — недоверчиво спросил он.
— Так не для себя, а для братьев, — возмутился нищий.
— А татуировки тебе тоже в церкви набили? — рассмеялся Боев, отходя от нищего.
Надо было начинать поиски заново, на этот раз уже без карманных денег.
Владимир побрел дальше по улице.
Он конечно сделал правильно, что выбрал нестяжателей, единственную секту, которая брезговала прибегать к помощи Двоих. Именно через нее он надеялся выйти на иосифлян и жидовствующих. Хотя все эти три секты должны были теоретически соперничать друг с другом, но не в том случае, когда существовала Православная Церковь. Поэтому хоть в Нижнем городе и было некоторое разделение по территории, но вынужденный мир и соседство должны были привести к ассимиляции если не веры, то хотя бы их последователей.
Дело в том, что про этот вход в Нижний город он и так узнал случайно. Были конечно и другие спуски вниз, но они держались втайне от простых городовых и детективов, не говоря про обычных граждан Империи.
Было бы просто замечательно еще вовсе не уезжать из Златска, а войти где-то в его центре.
Но имеем, что имеем.
Значит, придется идти напролом в первую попавшуюся секту, чтобы установить истину.
Владимир снова зашагал вниз по улице под темным сводом, скрытым за светом вечных ламп. Теперь он лучше ориентировался в полутемных закоулках и ярко освещенных кривых улочках. Видимо Нижний город изначально строился на холмах, потому что некоторые окна, с прослойками ваты между стеклами, находились на уровне земли, постепенно то выныривая из тротуара, то снова погружаясь в него.
А это несущая колонна толщиной в четыре косых сажени, поддерживающая Верхний город. Вот только ее снизу выбили чем-то тяжелым, и теперь под неровными остатками столба нависающего сверху сталактитами, обосновался бордель.
Не обращая внимания на мужеподобных проституток, Владимир прошел дальше.
Потом остановился, и не веря собственным глазам, обернулся назад, только не на куртизанок, старающихся смягчить свою некрасоту густым слоем краски и искусственными пожухлыми цветами, а напротив, на дверь с равносторонним медным крестом. Краска на старой двери облезла настолько, что разобрать ее цвет было невозможно, но сам крест, натертый до блеска множеством рук паломников, указывал на местную церковь.
Значит, это иосифляне или нестяжатели, третьи предпочитали обходиться звездой с четырьмя лучами, вместо традиционной шестилучевой.
Толкнув дверь, Владимир убедился, что она заперта.
Обернувшись, он увидел, как местные жрицы любви с интересом наблюдают за ним.
Пока он ломал голову обращаться к ним или нет, к нему подбежал какой-то мелкий мальчишка:
— Дяденька, дяденька, вас зовут, — запыхавшийся мальчонка показал рукой куда-то назад, откуда только что пришел Владимир.
— Да? — удивился Боев, невольно вспоминая что так и не перевел револьвер с оглушающего эффекта на какой-то другой, гораздо более смертоносный. — И кто же?
Но мальчишка уже припустил назад, не дожидаясь ответа и не оглядываясь назад.
Толкнув еще раз для проформы запертые двери местной церкви, он благосклонно наклонил голову проституткам, наблюдавшим все это время за ним. Не обращая внимания на их тихое перешептывание, Владимир решил все-таки сходить, узнать, кому он так срочно понадобился.
Очевидно, что за ним наблюдали все это время.
Осталось только выяснить кто и зачем.
Спрятанный на пояснице револьвер Боев не стал трогать, чтобы раньше времени не раскрывать карты в случае возможного нападения.
Он почти вернулся к самому началу улицы, как ему помахали рукой от столика с шахматами. Седой бородатый старик в цивильном костюме. Костюм самый простой, так что не понятно к какой категории населения тот принадлежит. Впрочем, внешний вид старика говорил о нем гораздо больше, чем его одежда — поза расслабленная, сидит спиной к стене, так чтобы видеть всю улицу.
