***
Джон не пропустил взгляд Энни, устремленный в угол церковного двора позади него, где покоились кости Бетси Бейкер, но не хотел давить на нее. Она откроется и расскажет ему о том, что ее беспокоит, в свое время.
— Ну, раз так, проходите в мой дом. У меня есть огромный бисквитный торт «Виктория», который я изо всех сил стараюсь съесть сам, но пока ничего не получается. Не говоря уже о свежем кофе. Признайся, Энни Грэм, ты пришла только ради кофе.
Она состроила гримасу, и он рассмеялся.
— Извини, ничего не могу с собой поделать. Тебя так приятно дразнить, а здесь не так много женщин, с которыми могу быть самим собой, если ты понимаешь, о чем я. Дамы из цветочного клуба все такие же несносные, как и раньше. Становится немного неловко слушать, как они дерутся за меня, словно я кусок мяса.
— Вы просто ужасны. Иногда мне трудно поверить, что вы действительно священник. Я часто думаю, может, вы просто случайно попали в священство.
Он прижал руку к сердцу, изображая сердечный приступ, и притворился, что споткнулся.
— Почему бы тебе просто не взять мою Библию, не побить меня ею по голове и покончить с этим?
Энни рассмеялась, и его глаза загорелись. Нет ничего лучше, чем слышать, как эта прекрасная, храбрая, удивительная женщина смеется как школьница. Дело сделано. Теперь он мог перестать дурачиться.
— Только не вздумай рассказывать это епископу. Я куплю твое молчание большим куском торта с кремом и капучино.
***
Джон поднялся по ступенькам, и Энни последовала за ним. Альфи все еще спал и становился тяжелее с каждой минутой. Джон открыл дверь, и она вошла внутрь. Он указал на гостиную.
— Почему бы тебе не пойти и не уложить своего молодого человека на диван, а я принесу поднос для нас? Для разнообразия мы можем вести себя цивилизованно, вместо того чтобы просиживать штаны за кухонным столом.
— Спасибо, он становится таким тяжелым, даже не представляете.
Джон исчез на кухне, а она плюхнулась на большой, мягкий диван. Сдвинув подушки, Энни устроила для Альфи лежанку и уложила его. Вошел Джон с подносом, с двумя огромными кусками торта, и она посмотрела на него.
— Я когда-нибудь говорила, как сильно вас люблю?
Он рассмеялся.
— Ах, тебя слишком легко купить, и да, думаю, ты упоминала об этом, когда я кормил тебя в последний раз.
— Хорошо, потому что такие вещи нужно знать.
Джон передал ей тарелку и позволил умять торт. Он спросил ее об Уилле и о том, как прошли похороны. Энни рассказала ему о выходках Уилла и улыбнулась, увидев, как он качает головой с ухмылкой на лице.
— Я отчасти понимаю. Он носил в себе это чувство вины с той ночи, когда все случилось. Как и ты, вы оба, на самом деле.
— Знаю. Вот почему я не могла слишком сердиться на него.
— Хорошо, я рад, что ты не сердишься. А теперь хватит светской беседы. Я заметил, как ты подглядывала в определенный угол церковного двора, когда мы разговаривали снаружи. Не приведи Господь, но скажите мне, что-то не так в коттедже?
— Извините, Джон, я не собиралась вас расстраивать, но хотела кое о чем с вами поговорить.
— Понимаю. Ты очень занята со своим маленьким принцем, но если что-то не так, я хочу знать, чтобы помочь тебе. Я слишком дорожу твоей дружбой, чтобы отвернуться, когда будет трудно, так что не переживай за меня.
Он взял ее за руку, и Энни сжала его пальцы.
— Нет ничего явно плохого, о чем я знаю. Скорее, я чувствую, что что-то не так.
— И тебе не дает покоя наша ужасная знакомая, Бетси?
Она кивнула.
— Одна мысль об этой ужасной женщине приводит меня в ужас. Альфи не может успокоиться в своей комнате. Он стал просыпаться каждую ночь в одно и то же время, и понимаю, что дети так делают — я не дура, — но там всегда холодно, даже при включенном отоплении. Я просто хотела проверить, не потревожили ли ее могилу и не случилось ли чего-нибудь необычного.
— Не случилось, не беспокойся об этом. Я даже не позволяю стричь траву возле нее газонокосилкой. Слежу, чтобы в том углу использовали косу. Поверь мне, я не хочу снова с ней столкнуться. Одного раза хватило для любого из нас.
— Ну, тогда я не знаю, что это такое. Я слышала смех мальчиков, которых она убила до того, как у меня появился Альфи. Но с тех пор, как он родился, они не появлялись. Я не думаю, что они могли бы напугать его. Они были хорошими детьми. Есть еще кое-что: мне приснился страшный сон о белом доме с синей дверью, в котором произошло что-то плохое, а на следующий вечер именно этот дом показали в местных новостях, потому что в нем нашли тело.
— Ты очень одаренная женщина, не говоря уже о том, что очень уставшая молодая мать, у которой гормоны бьют ключом. Я не думаю, что это повод для беспокойства. Если бы это Бетси появилась в твоем доме, я думаю, ты бы знала об этом. Ей не нравилось, что ты там. Она не стала бы стоять на заднем плане и ничего не делать, это не ее стиль. Что касается твоего сна, то, вероятно, твое шестое чувство сообщило о том, что Уилл вот-вот будет привлечен к делу об еще одном убийстве. Он участвует?
Она кивнула.
— Будет, хотя он еще ничего не сказал.
— Иногда нужно просто отключиться от всего этого, что, я думаю, тебе вполне удалось сделать после рождения Альфи. Возможно, это просто кусочки и частички, которые проскальзывают, когда ты не следишь.
— Вы правы. Простите, что побеспокоила вас, Джон. Я позволяю всему этому довлеть надо мной, когда на самом деле просто устала.
— Ты никогда меня не напрягаешь — ну, может только, в тот раз, когда вы с Джейком пришли с пластиковой коробкой с костями этой ужасной Бетси Бейкер внутри — но я простил тебя за это, правда.
Они оба рассмеялись.
— Ах да, тогда вышло не очень хорошо.
— Давай, ешь свой торт и пей кофе, пока у тебя есть пять минут покоя. Я хочу, чтобы ты рассказала мне о том, чем занималась с тех пор, как мы виделись в последний раз.
Они начали болтать, и Энни почувствовала, что с ее плеч словно свалился огромный груз. Джон обязательно узнал бы, если бы эта злая женщина вернулась. Бетси Бейкер ненавидела любого из них и не желала оставлять его в покое, когда именно Джон проводил обряд погребения того, что осталось от ее тела на освященной земле. Теперь же Энни страдала паранойей и слишком оберегала своего сына.
***
Стиви не соврал, когда сказал, что дом, который они очищали, просто гадюшник. Внутри так воняло, что даже Дин надел защитную маску, а он обычно спокойно относился к подобным вещам. У Уолли желудок был гораздо слабее, и он так сильно потел, что чувствовал свой запах через маску.
В доме скопилось много хлама — ничего по-настоящему ценного, насколько он мог судить. Они еще не приступили к спальням, но уже почти очистили нижний этаж. Если ему везло, Уолтер иногда находил драгоценности, которые мог припрятать и сдать в ломбард. При условии, что Стиви не смотрит. Он знал, что Стиви делает то же самое, потому что как еще он мог позволить себе аккуратный белый «БМВ», на котором ездил, когда не передвигался на рабочем фургоне?
Уолтер слышал, как Стиви бормочет себе под нос, и улыбнулся. Лучше бы этому ублюдку Джеко заплатить ему после такого. Они погрузили последние коробки с украшениями и книгами в заднюю часть фургона и прислонились к нему, чтобы передохнуть. Уолли снял маску со рта, вдыхая глоток свежего воздуха. Стиви сделал то же самое и тоже принялся глубоко дышать.
— Господи, как можно так жить? Столько лет в пыли и грязи. Конечно, твоя квартира — дерьмо, Уолли, но, по крайней мере, она не настолько плоха. Ну, когда я в последний раз в ней был, там такого не творилось.
— Спасибо, приятель, очень мило с твоей стороны. В моей не так плохо пахнет, по крайней мере, я надеюсь, что нет.
— Нет, ты прав — извини. Все не так уж плохо. Я считаю, что мы заслужили премию за эту работу, я и ты, парень Уолли. Что скажешь?
