Королева сидела во главе стола, место возле нее было пустым. Рядом с ее прибором стоял королевский прибор, но тарелка и бокал его величества оставались пустыми. Король просто запаздывал к ужину, такое бывало.
В другое время и при других обстоятельствах Фавер восхитился бы красотой ее величества, поразился бы величественной осанке и спокойному, уверенному взгляду ярко-голубых глаз. Даже украдкой оценил бы линию груди королевы. В любое другое время и в любом другом месте. Сейчас же Фавер лишь отметил про себя, что королева сидит, откинувшись на спинку кресла, и, кажется, смотрит на него, на рыцаря Ордена Справедливости.
Браск, стоявший за спинкой королевского кресла, тоже смотрел на Фавера.
Ну и смотри, подумал рыцарь. А мне нужно выполнять свою работу.
Фавера проводили к его месту. Свободный стул оказался как раз напротив места Переска. Случайно, надо полагать. Так получилось.
Фавер сел. Левой рукой принял наполненный бокал. Пригубил.
Переск что-то оживленно, хоть и вполголоса, рассказывал девушке, сидящей рядом. Девица слушала, не перебивая.
Дождавшись перемены блюд, Фавер осушил еще бокал, протянул левую руку к кувшину и совершенно случайно опрокинул его. Конечно, совершенно случайно, и вино совершенно случайно потекло по скатерти к Переску.
Переск вскочил.
— Напился… — вырвалось у него.
— Нет, — сказал Фавер. — Просто левой рукой не привык пользоваться. Но ничего, на тебе пятном больше, пятном меньше…
Его соседи за столом замолчали.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурился Переск.
— Ничего, — Фавер усмехнулся. — Просто ты легко переживаешь потери и утраты… Переживешь и пару новых пятен.
— Следи за своей речью, господин… — Переск сделал вид, что пытается вспомнить имя Фавера.
— Никто не смеет указывать, что мне говорить, — провозгласил, повышая голос, Фавер. — Особенно подмастерья…
Теперь уже все присутствующие в зале напряженно вслушивались в их разговор. «Струсит…» — громким шепотом произнес кто-то.
Лицо Переска превратилось в маску.
— Я требую, чтобы ты забрал свои слова…
— Я не думаю, что ты можешь требовать у меня чего-нибудь. — Фавер встал из-за стола. — Попросить о снисхождении — да, пожалуй… Но не более того!
— Если бы не твоя рана, я бы заткнул тебе…
— Моя рана? Ты пытаешься выглядеть благородным, подмастерье? — осведомился Фавер. — Это на девушек может подействовать такая поза, а мне… мне плевать на твои попытки…
— Пьяное ничтожество! — воскликнул Переск, теряя самообладание. — Я требую, чтобы ты принес извинения, иначе я…
— Вызов? Хорошо, пусть будет вызов… В конце концов, мне приходилось драться и с животными, — процедил Фавер. — С грязными, вонючими животными…
— Дуэль! — крикнул Переск. — Немедленно — дуэль!
Все обернулись к королеве.
Та медленно встала со своего кресла.
— Я хотела бы, чтобы вы помирились, — тихо сказала она.
— С кем? — осведомился Фавер. — С этим?
Левой рукой Фавер указал на Переска и скорчил брезгливую гримасу.
— Вы видите, ваше величество, — сказал Переск, — примирение невозможно. Я должен защитить свою честь…
— Но, господа, только до первой крови, — провозгласила королева. — Это правило было введено моим покойным мужем, и я не смею нарушать его.
— До первой крови, — сказал Переск, злобно посмотрев в лицо Фавера. — Конечно — до первой крови.
В зале было довольно места для поединка. Слуги отодвинули несколько канделябров в сторону.
Фавор стал в десяти шагах от противника. Тот выхватил меч и сделал несколько взмахов, разминая плечо.
— Хороший хват, — сказал Фавер трезвым голосом. — Ноги немного неправильно стоят, но это неважно…
Переск замер.
Он все еще надеялся выиграть этот бой у раненого, да еще и пьяного одним ударом. Но пьяный перестал казаться пьяным, и это настораживало.
Фавер снял с шеи платок, правой рукой извлек свой меч из ножен.
Переск вздрогнул. Он не испугался, нет, но почувствовал легкий холодок, скользнувший по его позвоночнику. Предчувствие?
Взяв себя в руки, Переск нанес удар. Потом еще два. Потом поединок закончился. Как и требовала королева — до первой крови.
Меч Фавера пробил лоб Переска точно над переносицей и вошел в мозг.
— До первой крови! — сказал Фавер, выдергивая свое оружие из черепа мертвого противника.
— Только утром мы сидели за этим самым столом и завтракали. Только этим утром, — сказал Леор. — А кажется, что прошло несколько дней…
Фавер не ответил.
Он вообще не собирался надолго задерживаться в харчевне «Стоптанный башмак», но Леор настоял. После того как оскорбленная королева потребовала, чтобы они немедленно покинули не только столицу, но и королевство, Фавер думал, что советник будет торопиться, но тот, приказав слугам в харчевне принести вещи из комнаты и седлать лошадей, отправился в зал я сел за стол.
— Мы успеем еще выпить вина, — улыбнулся он в ответ на удивленный взгляд рыцаря. — Я, кстати, хотел и в дорогу его прихватить. У нас есть что отметить, к тому же…
— Убийство? — уточнил Фавер.
— Казнь, — поправил его Леор. — Ты хотел, чтобы все было честно, — ты получил честный поединок. Все должны быть довольны. Королеве удалось сохранить внешние приличия, мы раскрыли преступление и наказали убийцу, даже тот паж, как бишь его… Стонг из Вадеи отмщен. С мастера Торельяна снято подозрение… Даже Имперский Коллегиум будет доволен — мы умудрились предотвратить волнения в сопредельном королевстве, продемонстрировали заботу Империи о своих провинциях… да, исключительную эффективность Коллегиума и Ордена Справедливости мы тоже продемонстрировали… Все должны быть довольны.
— Я и доволен, — угрюмо сказал Фавер. — Тем более что эффективность…
Он замер, глядя на дверь за спиной у Леора.
— Хочешь, снова покажу магию? — предложил Леор. — Вошел Браск?
— Да.
— Прошу к нам за стол! — подняв руку над головой, но не оборачиваясь, позвал Леор. — А я уж заждался.
— Ловко это у вас получилось, — сказал Браск, присаживаясь к столу. — Ты что, с самого начала знал, что придется драться? Поэтому приказал рыцарьку раненым прикинуться?
— Нет, конечно. Он должен был произвести впечатление на дам и девиц… А потом грех было этим не воспользоваться. Фавер производит впечатление очень крепкого пария, поэтому, не будь повязки, Переск бы в драку не полез… А мне хотелось все побыстрее закончить и убраться.
— Я смотрю, вы даже ночевать не будете.
