Ознакомительная версия.
– Резонно. Но тогда мы бы его сразу нашли.
Йен, кивнув, развел руками. Советник выбил по столешнице глухую дробь, подумал и сказал:
– Хорошо. Оставим пока и это. Расскажите мне о вашем скальде. Его натура, привычки, слабости?
– Да там и рассказывать нечего. Обычный пьющий старик. Среди певцов такое не редкость. Привычки?.. Знаете, Ларс как-то назвал его прилипалой. Водится такая рыбешка в южных морях, на нее даже черепах ловят. Ну вот, Матс как раз то самое и есть. Липнет к сильнейшему, крохи за ним подбирает. Пусть и невелика пожива, пусть всей ласки – пинки да тычки, а все ж при хозяине… Ну и трусость, конечно. Хотя при его-то жизни? Было бы странно, если б он на рожон лез почем зря.
Лорд Мак-Лайон вспомнил бесстрашного барда из «Щербатой секиры» и с некоторым сомнением наморщил брови. Люди искусства, даже если «искусством» то, что они делают, назвать язык не поворачивается, часто бывают непредсказуемы. Кажется, уже и ломаные-переломаные, и опустившиеся, и на себя рукой махнувшие – а такой фортель при случае выкинуть могут, что никому мало не покажется! Тем более что северные скальды, как правило, и оружие в руках держать умеют.
– Скажите, Йен, а всегда ли Матс являл собой такое… мм… печальное зрелище? Все-таки дружина у ярла Ингольфа не из последних. Скальд воевал под началом вашего батюшки?
– В молодости-то? Конечно. Пока не спился. Он ведь, знаете, духом не крепок. А доброхотов, готовых певца чарочкой вознаградить, на любом пиру хватает. Только один праздничным загулом и ограничится, а Матс… Ну, вы же его видели.
– Да, – отстраненно пробормотал Ивар, – видел… Что ж, благодарю за откровенность! Я узнал все, что хотел. Не смею вас больше задерживать.
Норманн поднялся. Лорд Мак-Лайон поднялся тоже, неловко задев бедром угол стола. Лежащий на краю столешницы сверток свалился на пол, следом едва не полетела кружка, но Ивар успел ее поймать.
– Этот недосып, – словно извиняясь, посетовал он. – Все из рук валится.
– Понимаю, – вежливо сказал Йен, подбирая упавшие перчатки и протягивая их советнику. – Держите. Если возникнут еще какие-то вопросы, буду рад помочь. Хорошего дня, лорд Мак-Лайон.
Молодой норманн поклонился и вышел. Хлопнула дверь, с тихим скрипом опустился в паз засов. Ивар посмотрел на зажатые в руке перчатки – те самые, что вынул из сугроба Вячко, и которые, увы, на сына Ингольфа Рыжего не произвели ни малейшего впечатления.
– Жаль, – обронил советник. – Ну да ладно. Мы же только начали?..
– Эх? – донеслось из сеней.
Лорд поднял голову:
– Отдыхай. Я никуда сегодня отлучаться не планирую, а в большом доме мне охрана не понадобится. Дождешься леди Мак-Лайон, сменишь Ульфа… Ночь прошла спокойно?
– Эх, – подтвердил воевода.
Ивар снял с гвоздя плащ и сунул перчатки за пазуху. «Итак, кто следующий? – думал он, переступая через порог. – Пожалуй, Ларс, его и отловить сейчас проще. Потом за ярлов возьмемся…» Глава Тайной службы вспомнил лапищи Гуннара, прикинул весьма средний размер перчаток, которые с трудом налезли даже на него самого, и пришел к выводу, что ярла можно спокойно списать со счетов. «А вот Рыжий помельче будет, – отметил лорд. – Как и все прочие. Так. Значит, Ларс, Ингольф… Эйнар перчатки, скорее всего, узнает, хотя и ему можно предъявить на всякий случай… Олафа с Рагнаром в Бергене нет… Стало быть, последний – Харальд». Ивар, вспомнив хмурое лицо старшего сына конунга, философски вздохнул.
На гостевой половине было тихо. Лорд Мак-Лайон сделал шаг вперед, выпустил из рук край занавеси и, оставшись почти в полной темноте, позвал:
– Эйнар? Спишь, что ли?
Слева кто-то завозился. Зашуршали шкуры, чиркнуло огниво, знакомый голос помянул чью-то мать – и на низком столике зажглась свеча.
– Поспишь с вами, как же, – прохрипел встрепанный сэконунг, без энтузиазма глядя на гостя. – То покойники, то допросы аж до рассвета, то ты… У гончих у всех шило в одном месте?
– Служба такая, – пожал плечами лорд. – Можно присесть?
– Да хоть ложись, – насмешливо буркнул Эйнар, кивая на соседнюю лежанку. – Глядишь, сон сморит, да отвяжешься от меня наконец… Садись, понятно, коль пришел. Чего опять не слава богу?
– Пока все в меру плохо. – Лорд, оценив высоту столика, снял с табурета вышитую подушку, кинул ее на пол и уселся, по-восточному скрестив ноги. Плащ пристроил рядом, как бы между прочим бросив сверху перчатки. – Но ваша семейная сплоченность меня, признаться, удручает.
– Опять ты про Харальда? – скривился норманн. – Ну сколько можно-то уже? Ты из меня еще на поминках все жилы вытянул! Говорю же – бред собачий! Брат с жены пылинки сдувал, какие убийства? Да и не было меня тогда в Бергене… Ты, лорд, чем слухи собирать, лучше бы делом занялся!
– Только им и занимаюсь, – сказал Ивар. – Когда не мешают. И нечего мне рожи корчить! Почему не сказал, что Берит была из Арундейлов?
Эйнар, чуть замешкавшись с ответом, передернул плечами:
– А какая разница? Она уж полгода как в могиле. Да и Пустоглазому была седьмой водой на киселе.
– Тем не менее узнал я это как раз от него, а не от вас. Что, знаешь ли, наводит на… Да ты меня слушаешь?
– Тихо! – шикнул Эйнар, приподнимаясь на лежанке. В глазах его, устремленных на задернутый полог, промелькнула тревога. Лорд Мак-Лайон, умолкнув, навострил уши.
С другой стороны тонкой дощатой стенки, что отделяла гостевую половину от основного дома, доносился нарастающий гомон. Кто-то с топотом пронесся мимо, колыхнув занавесь. Тоненько вскрикнула женщина. Утробно-жалобно выругался Гуннар. «Чтоб я сдох! – обреченно подумал советник. – Еще один?..» Он рывком поднялся на ноги, в два прыжка достиг полога, отдернул толстую ткань – и нос к носу столкнулся с Харальдом.
– А, и ты здесь, – обронил тот, едва скользнув по гончей взглядом. В голосе норманна не было обычной враждебности, но это только усилило нехорошие предчувствия. – Эйнар, уже встал? Хорошо.
Старший сын Олафа Длиннобородого плечом оттеснил стоящего на проходе лорда и, шагнув через порог, обернулся:
– Гуннар, света не надо, тут есть.
Ивар, глядя, как следом за Харальдом, пригнувшись, входит первый ярл, сделал шаг обратно к столу. Сэконунг, напротив, поднялся. И, сдвинув брови, посмотрел в лицо брату:
– В чем дело?
– Гонец от Фолькунга прибыл, – за Харальда ответил Гуннар. – Только что. Трех лошадей загнал, сутки мчал по снегу… Сядь. Теперь уж спешить некуда. Погиб Олаф.
Лицо сэконунга ожесточилось.
– Значит, Железное Брюхо…
– Сигвальд на дне рыб кормит, – прервал его глуховатый голос Ингольфа Рыжего. Второй ярл, войдя последним, плотно задернул за своей спиной полог и посмотрел на Ивара. – Но ты был прав, лорд. И я тоже.
Ознакомительная версия.
